Влад Менбек
Защита от дурака
(Устройство, препятствующее проникновению тела в опасную зону).
– Леди и джентльмены! – торжественно обратился оратор к многочисленной публике обширного зала. – Вы все, кроме приглашенных, знаете о причине нашей сегодняшней встречи. С любезнейшего согласия руководителей этого собрания возьму на себя смелость освежить в памяти причину, объединившую нас здесь, – выступающий раскачивался от волнения на ногах, нервно поправляя микрофончик в петлице пиджака, и эти действия отзывались в динамиках отвратительным скрежетом.
– Где они откопали этого неандертальца? – с неприязнью спросила невысокая черноволосая женщина с жестким взглядом у двух моложавых мужчин. Они стояли посреди зала, образовав обособленный треугольник в шевелящейся толпе и неторопливо попивая кофе из чашечек.
– Да ладно вам, Эмма, – благодушно сказал один из мужчин. – Все нормально.
– Откопали на границе между штатами и Россией, – с углубленно-задумчивым видом объяснил второй мужчина.
– Александр, вы свихнетесь на своих анекдотах про эскимосов, – сделала вывод Эмма.
– Про чукчей, Эмма-джан, – усмехнулся Александр.
Эмма чиркнула по нему глазами и отвернулась к оратору.
– Усилиями двенадцати стран, – надрывался тот, – спроектирован и создан на околоземной орбите космический корабль «Галактика», который через два дня стартует с тремя астронавтами на борту к Марсу.
Присутствующие, казалось, не обращали на него внимания. Они медленно прохаживались по залу, кто с чашечкой кофе, кто со стаканом пепси-колы, кто с бутербродом. Все это им предлагали ловкие накрахмаленные официанты, снующие по паркету.
Но угощение предлагали только в зале; галерка, забитая до отказа приглашенными, была лишена этого удовольствия. Свешиваясь с перил, каждое слово оратора ловили журналисты. В числе приглашенных были в основном они.
С балкона в зал были нацелены десятидюймовые стволы телекамер, выхватывающие для миллионов телезрителей оратора и людей в зале, каждый из которых был крупным ученым не только в масштабах своего государства.
– Давнишняя мечта человечества – полеты в космос – реализованная посещением Луны американскими астронавтами, становится как никогда реальной, – проявлял свое красноречие человек с микрофоном. – Отбор астронавтов производился по жестким критериям, и из трехсот кандидатов выбрали лучших. Это: американский астронавт, французский астронавт и русский космонавт. Их сегодня нет с нами, потому что они уже в своей «Галактике». Они осваивают свой корабль…
– Вы не знаете, надолго эта болтовня? – вновь обратилась Эмма к своим коллегам.
– Да успокойтесь, – махнул рукой Александр. – Как у нас говорил Горбачев: процесс уже пошел. Правильно я говорю, Курт? – Александр повернулся ко второму мужчине.
– Правильно, – кивнул головой Курт. – Не спешите, Эмма, мы уже все сделали.
– Вечно вы со своими шуточками, – Эмма отвернулась от Александра и задумчиво проговорила, ни к кому не обращаясь: – Нужно все учесть, чтобы при любом отклонении не было паники и аврала.
– Всего вы не учтете, Эмма, – заявил Курт. – Тем более, что процесс пошел.
– Курт, хоть вы и психолог, но не ученый! – резко бросила Эмма. – Сейчас на первом месте у вас не логика, а примитивная солидарность мужчины с мужчиной.
– Да ладно вам! – примиряюще сказал Александр. – Как встретитесь, так сразу ссориться. Посмотрите лучше туда, – он указал на импровизированную сцену. – Кажется, представление подходит к концу. И нас, статистов для массовки на этих подмостках, сейчас отпустят.
– У вас, у русских, видно, в крови опошлять любые мероприятия! – разозлилась Эмма.
– А разве я не прав? – Александр усмехнулся и показал головой на журналистов, толпящихся вверху. – Нас пригласили не для решения проблем, а для поднятия ажиотажа у народа.
Старт «Галактики» прошел успешно и в намеченный срок. Межгосударственный центр слежения и наблюдения за полетом работал круглосуточно. Его гигантские уши – радиотелескопы, разбросанные по всей поверхности Земли, – ежесекундно поддерживали связь с экипажем и не выпускали из сферы своего внимания сам корабль.
Первые дни эйфории прошли, и в центре началась будничная работа с использованием громадной компьютерной сети.
В первую неделю все телестудии Земли по несколько раз в день сообщали населению, как далеко улетела «Галактика», как чувствует себя экипаж и как работают бортовые приборы корабля. В течение второй недели пыл стал угасать, и о «Галактике» продолжали сообщать лишь государственные средства информации. На третью неделю марсианской экспедиции уделялось лишь несколько минут телеэфира и несколько строк в газетах. Четвертая неделя ознаменовалась всеобщим молчанием о космическом корабле на всех каналах распространения информации.
Но про него не забыли. Несколько журналистов, освещавших эту тему, созвонились с центром слежения и неожиданно получили отказ в предоставлении информации. Это был не Советский Союз, где можно было утаить хоть что или даже дать ложную информацию.
Работники центра не хотели терять лицо и поэтому не лгали, но и ничего не говорили.
Заволновавшиеся журналисты, заподозрив неладное, осадили центр и прорвались к руководству, которое свело их с австрийским психологом Эммой Хант.
– Я вам не могу сказать ничего, – заявила она журналистам, теснившимся в небольшом кабинете.
– Ничего или ничего хорошего? – сразу атаковал ее один из журналистов.
Эмма замялась, покрутилась в кресле и ответила:
– Ничего хорошего.
Все сразу зашумели, задав ей с десяток вопросов, которые она игнорировала.
– Давайте сделаем так! – остановила она галдеж: – Я расскажу вам, что есть, а вы постарайтесь не переврать мои слова.
Все согласились.
– По прошествии двадцати трех суток экипаж не вышел на регламентную связь.
Журналисты не пошевелились от этой новости: молча ждали продолжения. И Эмма продолжила:
– Телевизионная связь, как вы понимаете, на этом удалении невозможна. Бортовая компьютерная система связи регулярно сообщает, что все три астронавта живы, но прекратили проводить медосмотры и работать с приборами. На наше требование выйти на связь они не отвечают. Это все.
Журналисты, убедившись, что больше ничего не услышат, ринулись из кабинета к телефонам с сенсацией для своих редакций.
На следующий день волна интереса к «Галактике» вновь всколыхнула мир и, периодически подогреваемая агентствами информации, не угасала до возвращения марсианской экспедиции на орбиту Земли. Стоимость реклам при сообщении о «Галактике» выросла в десять-пятнадцать раз.
Затормозив у Марса и сделав вокруг него несколько оборотов, «Галактика», управляемая компьютерами, разогналась и направилась к Земле.
В конце второго месяца полета бортовые системы сообщили, что в корабле осталось два живых существа. Что стало с третьим, они не могли доложить.
В назначенный срок «Галактика» вышла на стационарную земную орбиту. К ее приходу было приготовлено три корабля, стартовавшие с Земли для стыковки с марсианским путешественником. Корабли укомплектовывались в основном космонавтами-медиками, но на один из них по настоянию общественности поместили телевизионщика с камерой, который уже дважды побывал в космосе.
Присосавшись магнитами к трем шлюзовым выходам Галактики, прибывшие космонавты вскрыли марсианский корабль.
То, что дал в прямой эфир оператор с орбиты, было неполной информацией о «Галактике». Его никто не отталкивал, он сам старался показывать открывшуюся картину лишь кусками. Но и она ввергла телезрителей в шок.
Два космонавта были живы, но худые, как велосипеды, и заросшие громадной гривой спутанных волос.
