Иногда друзья, но не сама жертва, обращают внимание на проблему. У меня была знакомая, отличавшаяся крайней социальной амбициозностью. Во всем остальном это была женщина, достойная всяческой похвалы. Однажды ее пригласили на прием, который, по ее мнению, не соответствовал ее положению в обществе. Подогреваемая собственным снобизмом, она смотрела на гостей свысока и вела себя вызывающе. Таким образом она относилась к нарушению надуманного социального «протокола», как к преступлению. Среди приглашенных были местные филистеры и сплетники, и, чувствуя себя в этом обществе неуютно, светская львица поневоле проявляла агрессивность и враждебность. Однако, несмотря на то, что этот эпизод со всей очевидностью указывал на скрытые проблемы этой женщины, большинство гостей не обратило внимания на неадекватность ее поведения.
Еще чаще такое случается, когда человеком овладевает навязчивая идея. Каждый из нас может припомнить немало случаев, когда он утешал себя ложными мыслями о якобы незаслуженном успехе или везении, маскируя собственное стремление к саморазрушению. Только тогда, когда такой самообман становится непосильной ношей, мы обращаемся за помощью к специалисту, и то это скорее исключение, чем общее правило. Нередко скрытое стремление к самоуничижению проявляется во многих жизненных обстоятельствах. У меня был знакомый, вся жизнь которого может служить иллюстрацией к вышесказанному. Этот мужчина пользовался чрезвычайным успехом у слабой половины человечества, но, завоевав сердце прекрасной девушки, которая вскоре стала его женой, он быстро охладел к ней. Последовал поспешный развод. Более того, он стал испытывать к бывшей жене отвращение[1].
[1]Отвращение к объекту былой любви будет рассмотрено более подробно в разделе, посвященном известным аскетам.
Наш герой стал искусным игроком в гольф и получил немало призов. На взлете своей спортивной карьеры у него наступил кризис, остановить который не было никакой возможности. В связи с этим он рассказал мне о примечательном обстоятельстве: задолго до конца партии и, как правило, когда он вел в счете с большим отрывом, происходило нечто, заставлявшее его промахиваться, да так, что все оставшиеся лунки оставались непокоренными. Иначе говоря, в игре он полностью повторял свой жизненный алгоритм. Когда удача сама шла к нему в руки, он отказывался от очередного подарка судьбы. По Фрейду, такой тип характера делает его обладателя неспособным почивать на лаврах вследствие комплекса вины.
В дальнейшем этот человек занялся бизнесом и в короткие сроки разбогател. Когда финансовый успех, казалось бы, был обеспечен, он не только потерял состояние до последнего цента, но и разорил поверивших ему вкладчиков.
Вероятно, мотивы бытового аскетизма и мученичества ничем не отличаются от рассмотренных выше случаев невроза. Не вызывает сомнения и то, что нередко люди подсознательно стремятся к поражению именно в тот момент, когда окружающие абсолютно уверены в их успехе.
Подсознательные мотивы мученичества и аскетизма приобретают более трагические черты и в то же время становятся более очевидными у людей, чьи убеждения или предубеждения одерживают победу над здравым смыслом. В данном случае я веду речь о психопатических проявлениях мученичества и аскетизма. Любой психиатр сталкивался со многими формами хронических отклонений такого рода, в частности с широко распространенным феноменом мессианства, который часто проявляется в попытке самораспятия.
Для большей наглядности считаю необходимым сделать краткий анализ двух наиболее ярких примеров проявления агрессивности, эротизма и стремления к самонаказанию. Затем мы перейдем к рассмотрению типичных характеров людей, которые жили в слишком давние времена и поэтому едва ли могут служить объектом психиатрической диагностики, но поведение которых представляет несомненный интерес для психоаналитика1.
В мои планы не входит анализ поведения исторических персонажей, чьи поступки могут показаться читателю отклонением от нормы в силу их архаичности и несоответствия современным стереотипам.
Пациент К. был вторым из восьми детей, родившихся от союза матери-идеалистки и отца — горького пьяницы. Уже в раннем детстве на него произвели глубокое впечатление рассказы матери о крестных муках Иисуса Христа и геенне огненной.
Несмотря на религиозное воспитание, он не избежал участи многих подростков, которые, как и он, богохульствовали, лгали и не чурались мелких краж. Однако в возрасте шестнадцати лет он становится баптистом и дает обет «вести жизнь благочестивого христианина». С тех пор он регулярно посещал молитвенный дом и принимал активное участие в религиозных бдениях.
Отец пациента основал небольшую фирму и со временем, при участии сыновей, которыми руководил К., расширил производство, так что семья зажила вполне респектабельно. Кое-кто из братьев решил основать собственное дело, и, таким образом, наш будущий пациент стал безраздельным хозяином фирмы, процветавшей за счет его же талантливого руководства и незаурядных предпринимательских способностей.
Занимаясь бизнесом, он не оставил своих религиозных исканий и в возрасте тридцати пяти лет решил, что потратил достаточно времени и сил на приобретение богатства и настала пора посвятить остаток дней своих служению богу. Полный религиозного рвения, он стал поддерживать разные общественные начинания ценой личных усилий и значительных финансовых затрат. Он верил, что именно в этом состоит его служение христианина «во имя Господа и чад Его». Благочестие нашего героя привело к тому, что его бизнес стал процветать как никогда, а это, в свою очередь, потребовало от него новых усилий на почве благотворительности.
В таком возвышенном настроении он был вовлечен в кампанию против того, что он считал профанацией религии. В процессе «борьбы за чистоту рядов» он истратил несколько тысяч долларов. Наконец родственники решили положить конец его расточительности. Но они оказались лицом к лицу с парадоксом: с одной стороны, глава фирмы бросал деньги, и немалые, на ветер (при этом сам жил скромно и обходился самым необходимым), а с другой — его же стараниями дела шли все лучше и лучше. Однако к этому времени его религиозное служение уже приобрело черты фанатизма. Человек на глазах превращался в маньяка. Идея жертвенности стала навязчивой, а психиатрическая экспертиза подтвердила самые мрачные предположения. Родные не смогли поместить его в частную психиатрическую клинику, которую он посчитал для себя непозволительной роскошью, предпочитая лечение в обычной городской больнице. Именно из этого заведения он неоднократно пытался бежать с целью, как он сам обозначил, «быть арестованным и избитым». Во время одной из таких попыток он получил, «что хотел», то есть беглеца избили так, что он был вынужден провести в постели несколько недель.
По окончании курса лечения он снял номер в гостинице, где «распинал себя» в течение трех дней. При этом он жег себе руки и ноги с помощью раскаленного радиатора, проделал в них стигмы и вырезал на лбу крест. Полностью отказавшись от еды и питья, он проводил время в неустанной и страстной молитве.
У него началось заражение крови, перешедшее в гангрену. Несколько пальцев ног пришлось ампутировать, и долгое время он находился в критическом состоянии. По его собственным словам, в то время он чувствовал, что жить истинно по-христиански — значит постоянно себя наказывать, ибо только так бог сможет убедиться в искренности его веры. Таким образом он рассчитывал заслужить вожделенную награду, а именно: любовь чистой прекрасной женщины. Поэтому вполне логично, что он горько раскаивался в постоянных прегрешениях, виня себя за привычку к мастурбации и мысли о порочных женщинах. Нет сомнений в том, что потребность в наказании, спровоцированная чувством собственной никчемности и греховности, стала могущественной силой, подтолкнувшей его к самоистязанию.
Предрасположенность этого пациента к аскетизму принимала самые причудливые формы. Он полностью забросил свой бизнес и отказался от какой бы то ни было деловой активности. Более того, он не хотел принимать деньги, посланные родными, даже когда испытывал крайнюю нужду.
В один прекрасный день он поменялся одеждой с пришлым бродягой и облачился в его лохмотья. Он ходил по морозу босиком, невзирая на непогоду, и отморозил оставшиеся пальцы ног. Его можно было увидеть подолгу голосующим на обочине дороги в Чикаго, куда он стремился, чтобы продолжить свое служение. Помощь предлагалась ему неоднократно, но он всякий раз отказывался, настаивая на том, что должен переносить те же страдания, что его единоверцы. Однажды, путешествуя на машине, он подарил
