тем или иным способом наказывает себя, чтобы успокоить совесть и избежать наказания от рук родителей. Коль скоро детские сексуальные стремления сталкиваются с системой абсолютных запретов и ограничений, либидо искусственно подавляется, чтобы заявить о себе во всей полноте своих проявлений в зрелом возрасте.
Идея голодания не имеет смысла до тех пор, пока человек не признает ее эффективным способом причинения страдания, осознанно выбранным для наказания самого себя. Однако известно, что на уровне подсознания идея наказания неразрывно связана с преступными помыслами. Для более ясного понимания отказа принимать пищу снова попробуем оценить особенности детской психики. Аскетизм в еде вряд ли свойственен большинству детей, под тем или иным предлогом отказывающихся от пищи. В таких случаях мотивы ребенка отличаются крайним разнообразием, например, это может быть желание привлечь к себе внимание, получить власть над родителями, внутренний протест или стремление вызвать их гнев. Однако наиболее глубинной мотивировкой является озабоченность гипотетической опасностью, связанной с самим процессом принятия пищи. Для ребенка прием пищи приобретает особую психологическую значимость, ассоциированную с инфантильными фантазиями пожирания себе подобных. Психоаналитики[1]
[1]Рекомендуемые источники: Зигмунд Фрейд. Будущее иллюзии. «Ливрайт», 1928, с. 17; 3 . Фрейд . Симптомы комплекса подавленной обеспокоенности, изд. Психоаналитического института в Стэн- форде, шт. Коннектикут, 1927г., с. 23;Карл Абрахам. Избранныеные статьи по психоанализу. Лондон, «Хогард», 1927, с. 251, 257, 276, 420, 488; Лиллиан Малкоув. Унижение тела и обучение приему пищи. «Квартальный вестник психоанализа», 1933, т. II, с. 557-561; М. Д. Идер. Об экономике и будущем суперэго. «Международный психоаналитический журнал», 1929, т. X, с. 251; Эрнст Джоунс. Последние достижения психоанализа. «Международный психоаналитический журнал», 1920, т. I, с. 165; Отто Финшель. Психоаналитический обзор. Нортон, 1934 и «Психобиологические аспекты реакции на кастрацию», «Психоаналитический вестник», 1928, т. XV, стр. 53; Кляйн, с. 219-220.
и другие исследователи получили неоспоримые доказательства того, что на уровне подсознания каннибализм не сдал своих позиций и столь же силен, как и на заре человеческой цивилизации. Ранее я уже упоминал об оральном характере детских комплексов. В восприятии ребенка сама трапеза сопряжена с каннибальскими фантазиями или страхом быть съеденным. Этот комплекс сопровождается чувством неловкости и подсознательной вины. Не вызывает сомнения, что развитие этого комплекса вызывается объективно направленными страхами и чувством вины.
Изначально пожирание своих врагов является чисто инфантильной фантазией (психогенетически и онтогенетически), но не следует забывать о том, что детские впечатления остаются в подсознании взрослого человека в своем первозданном виде и нередко предопределяют его поведение. Нельзя не согласиться с Мелани Кляйн, которая пришла к выводу о неспособности детей отличить фантазию от реальности, в то время как взрослых не пугают даже самые порочные мысли. Следовательно, взрослый человек испытывает отвращение к мясу из чисто прагматических соображений. Так, он может предпочитать мясному рациону вегетарианскую пищу, считая ее более удобоваримой, придерживаясь диетологических доводов или соблюдая религиозные правила.
В отдельных случаях отвращение к пище принимает крайние формы, и человек отказывается от любых продуктов питания. Такое поведение наблюдается у меланхоликов (больных маниакально- депрессивным психозом), и часто этот синдром имеет первостепенное значение. Недуг характеризуется чувством вины и собственной ненужности, проявляющимся в стремлении себя наказать. При лечении этого заболевания следует обратить особое внимание на роль инфантильных каннибальских фантазий, которые проявляются в разочарованности объектом любви. Пациент не реагирует на разочарование явно, но на подсознательном уровне желает пожрать обидчика. Он убивает сразу двух зайцев: уничтожает объект любви-ненависти и в то же время становится с ним одним целым[1].
[1]Как вам нравится поэтическая фантазия Лонгфелло? Обращаясь к своим дочерям, он пишет:
Именно за этот «смертный грех» меланхолик горько себя упрекает. Таким образом, отвращение к пище является актом самоотречения и одновременно наказания.
Наряду с искусственно нагнетаемым элементом вины мученикам и аскетам свойственно и естественное удовлетворение, которое они получают, потакая природной агрессивности. Мы уже анализировали деструктивные тенденции как скрытый мотив самоубийства. В цивилизованном обществе это неотъемлемое человеческое качество не принято выставлять напоказ; поэтому человек привык в той или иной степени маскировать свои атавистические инстинкты. Как правило, общество склонно не замечать этого свойства борцов за идею и мучеников, хотя поступки таких людей у всех на устах, и за эту недальновидность приходится дорого расплачиваться. Психолог не может обойти вопрос стороной, так как эту цену платит его пациент. Более того, рассмотренное выше чувство вины и сопровождающее его стремление к наказанию неразрывно связаны с природной агрессивностью и деструктивными тенденциями, которые проявляются в намерениях и поступках. Иными словами, эта проблема представляет основную тему нашего исследования.
Порой агрессивность поступков очевидна; так, объявление голодовки явно преследует деструктивную цель. На первый взгляд стремление переложить вину за собственные страдания на другого человека и тем самым возложить на него моральную ответственность за собственное поведение кажется абсурдным. Тем не менее такие действия приносят результаты, когда иные средства, в частности, открытое противодействие, доказывают свою неэффективность. В Новом Свете к этому средству прибегали индейцы в неравной борьбе с испанскими завоевателями. Современным примером может служить объявление венгерскими шахтерами массовой бессрочной голодовки. Индийская легенда1
У э стер м ар к, т. II, с. 649.
повествует о том, как раджа приказал отобрать дом и землю у брахмана. В ответ на это обиженный уморил себя голодом у ворот дворца правителя, и после смерти брахмана его мстительный дух разрушил дворец обидчика и уничтожил его самого. Сюжет легенды перекликается с поведением ребенка, рассерженного на родителей. Желая им досадить, он (а такие мысли возникают у всех детей) лелеет мысль о том, «каково им будет, когда я умру!».
От сознательного и целенаправленного стремления причинить страдание другому человеку до бессознательного побуждения, когда агрессор не отдает себе отчета в своем намерении, один шаг. Исследования показали, что насильственное обуздание инстинктивных порывов приводит к деградации личности и ослаблению ее способности к социальной адаптации. Поэтому аскеты часто становятся отшельниками, порывая всякую связь с семьей и друзьями. Принято считать, что суровые запреты, наложенные на отправление естественных физиологических потребностей, приводят к тому, что человек теряет чувство юмора и великодушие, становится неискренним и угрюмым. До определенной степени это утверждение справедливо. Однако теория психоанализа отводит особую роль этиологическим понятиям и, определяя причинно-следственные связи, утверждает, что дефицит терпимости, доброты и благородства является результатом недостаточно развитых инстинктов любви, призванных нейтрализовать злобные побуждения. Поэтому аскет, строго контролирующий любой вид собственной деятельности (как
