мира.
Наставление ученикам
Евангелист Матфей пишет, что незадолго до призвания Двенадцати Иисус, полный сострадания, смотрел на толпы, “которые были изнурены и полегли, как овцы без пастыря”[4]. Апостолы пойдут к этим страждущим, неся им духовное и телесное исцеление. Каждый их день и каждый шаг отныне принадлежат только Богу и людям. Они станут вольными путниками и будут жить, подобно птицам небесным, не заботясь ни о чем. Им не нужно брать с собой ни денег, ни запасов, ни лишней одежды. Кров и хлеб они получат от тех, кто примет посланцев, ибо “трудящийся достоин пропитания своего”[5].
Миссионерский поход апостолам надлежит начать с народа Господня. Время для обращения мира еще впереди; пока же Иисус заповедует:
На путь к язычникам не идите
и в город самарянский не входите.
Идите лучше к овцам погибшим
дома Израилева.
Даже Себе Он ставит эти границы[6]. Израильтянам первым был дан Завет через Моисея и пророков, и поэтому они первые должны оказаться перед выбором: принять благовестие или отринуть его?
Ученикам не следует думать, что им поручено легкое дело. Многие с радостью встретят их, но еще больше появится у них противников.
Вот Я посылаю вас, как овец среди волков:
итак, будьте разумны, как змеи,
и бесхитростны, как голуби.
Берегитесь же людей:
ибо они предадут вас в судилища,
и в синагогах своих подвергнут вас бичеванию,
и к правителям и царям поведут вас за Меня
во свидетельство им и язычникам.
И, когда предадут вас,
не заботьтесь, как или что вам сказать,
ибо не вы будете говорить,
но Дух Отца вашего будет говорить в вас.
Продаст же брат брата на смерть,
и отец дитя свое;
и восстанут дети на родителей,
и умертвят их;
и будете ненавидимы всеми за имя Мое.
Претерпевший же до конца,
он и будет спасен...
И не бойтесь убивающих тело,
души же не могущих убить,
а бойтесь лучше могущего и душу и тело
погубить в геенне.
Не два ли воробья продаются за ассарий?
И ни один из них не упадет на землю
без воли Отца вашего.
У вас же и волосы на голове все сочтены.
Не бойтесь же:
Вы лучше многих воробьев[7].
Те, кто вручил себя Иисусу, освобождаются от рабства “миру сему”. Господь всегда с ними, Он сделал их Своими “друзьями” с того момента, как они пошли за Ним. Царство, которое им предстоит возвещать, есть Царство Сына Человеческого. Верить Богу — значит верить Иисусу.
Всякого, кто исповедует Меня перед людьми,
исповедую и Я перед Отцом Моим,
Который на небесах.
И кто отречется от Меня перед людьми,
отрекусь и Я от него перед Отцом Моим,
Который на небесах.
Нередко бывает справедлива пословица: “Враги человеку домашние его”. Пусть даже самые близкие люди будут отвращать апостолов от их служения, они должны помнить, что обрели иное, высшее родство и ему, прежде всего, должны хранить верность. “Любящий отца или мать более Меня недостоин Меня”[8].
Эти суровые слова, вероятно, заставили содрогнуться даже самых мужественных из апостолов, но они сумели понять их смысл, понять, что Учитель говорит лишь о том, насколько полным и окончательным обязан стать их выбор.
Если посланцы проникнутся духом Иисусовым, Он Сам будет действовать через них и в них. “Принимающий вас — Меня принимает, слушающий вас — Меня слушает”[9].
Апостолы Христовы получат власть примирять души с Богом.
Как послал Меня Отец,
и Я посылаю вас...
Если кому отпустите грехи — отпущены им;
если на ком удержите — удержаны...
Что свяжете на земле — будет связано на небе,
и что разрешите — будет разрешено на небе[10].
По образу Сына Человеческого ученики Его станут сеятелями Слова и целителями. Отныне их жизнь отдана служению, как жизнь их Наставника и Господа. Впоследствии апостол Павел, хотя он и не был одним из Двенадцати, засвидетельствовал это таинство “преображения во Иисуса”. “Живу больше не я, но живет во мне Христос”, — говорил он. “Подражайте мне, как я Христу” [11]. И это были не слова превозношения, а призыв отдавать себя Богу и миру, как отдал себя Иисус Назарянин.
Когда Двенадцать, разделившись подвое, ушли в окрестные города, Иисус остался один. А вскоре Ему сообщили о трагедии, которая разыгралась в Махероне.
У Иоанна Крестителя был в доме тетрарха враг, уже давно добивавшийся его смерти, — Иродиада, жена Антипы. Первый раз она была замужем за его братом, которого Ирод Великий лишил наследства. Честолюбивая женщина тяготилась своим унизительным положением и мечтала о власти. Когда в 26 году Антипа гостил в доме брата, она сумела обворожить тетрарха. Тому было уже за пятьдесят, но он влюбился в родственницу и решил жениться на ней. Препятствий для этого было немало. Предстояло развестись с первой женой, дочерью союзника, набатейского царя Ареты IV. Узнав о планах Антипы, его супруга с помощью верных бедуинов бежала к отцу в Набатею. Это привело к дипломатическому разрыву с Аретой. В самой Иудее поступок Ирода вызвал единодушное осуждение: Иродиада была его племянницей и женой брата — таким образом тетрарх дважды нарушил Закон[12]. Но правителя ничто не могло остановить.
Иоанн Креститель, еще будучи на свободе, открыто высказывался против этого кровосмесительного брака. Он не перестал упрекать Ирода и после того, как тот заточил его в крепость. Поэтому узник продолжал быть опасным для Иродиады. Она искала повода разделаться с ним, но видела, что слабохарактерный муж едва ли решится осудить и казнить Иоанна. Долгожданный случай все же представился.
Ирод справлял день своего рождения, и в махеронском дворце собралось много почетных гостей —
