Больший из вас да будет вам слугою.
Ибо, кто вознесет себя, тот смирен будет,
а кто смирит себя, тот вознесен будет[3].
Отказавшись от авторитарной власти над людьми, Иисус и Своим апостолам завещал лишь одну власть — власть любви и служения.
Но это не значило, что Он был готов на компромисс с двуличием и неправдой. Когда Христос въехал в Иерусалим под крики “Осанна”, Он явил Себя кротким Царем примирения; отвечая на вопросы богословов — действовал как мудрый Наставник; теперь пробил час, когда Он должен был выступить как Пророк- обличитель.
В Своей речи Он не стал касаться зелотов и саддукеев, дни которых и без того были уже сочтены. Первые сами готовили себе гибель, раздувая пламя войны, вторые представляли собой горстку богатых клерикалов, с каждым годом терявших поддержку народа. Подлинными представителями ветхозаветной Церкви были книжники, раввины, толкователи, принадлежавшие к фарисеям. Иисус не отрицал и не умалял их заслуг; Он прямо говорил, что апостолы сеяли на почве, вспаханной прежде наставниками веры: “Другие потрудились, и вы вошли в труд их”[4]. Но именно это призвание книжников возлагало на них величайшую ответственность и делало их грех тяжким вдвойне.
Обличение Христово было подлинным судом Мессии над теми, кто хотел “откупиться” от Бога с помощью обрядов и даров, кто считал себя кастой, которая одна владеет ключами спасения.
Над городом и столетиями, над религиями и церквами прозвучало слово Сына Божия, разящее как меч:
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что затворяете Царство Небесное перед людьми!
Вы и сами не входите,
и входящим не даете войти...
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что обходите море и сушу,
чтобы сделать хотя бы одного прозелитом;
и, когда это случается,
делаете его сыном геенны,
вдвое худшим, чем вы...
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что даете десятину[4a] с мяты, аниса и тмина
и обошли более важное в Законе:
правосудие, и милосердие, и верность.
Это надлежит исполнять,
и того не опускать.
Вожди слепые!
Отцеживающие комара
и проглатывающие верблюда!
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что очищаете снаружи чашу и блюдо,
внутри же они полны хищения и невоздержания.
Фарисей слепой!
Очисти прежде чашу и блюдо внутри,
чтобы и снаружи они стали чисты.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что вы подобны гробницам побеленным,
которые снаружи кажутся красивыми,
внутри же полны костей мертвых и нечистоты.
Так и снаружи кажетесь людям праведными,
внутри же наполнены лицемерием и беззаконием.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры,
что строите гробницы пророков
и украшаете памятники праведных,
и говорите:
“если бы мы жили во дни отцов наших,
мы не были бы сообщниками их в крови пророков”.
Тем самым вы свидетельствуете против себя,
что вы — сыновья тех, которые убили пророков.
Доведите же до полноты меру отцов ваших!
Змеи, отродье змеиное,
как бежать вам от осуждения в геенну?
Поэтому и Премудрость Божия сказала:
“Вот Я посылаю вам пророков, и мудрых,
и книжников.
Иных вы убьете и распнете,
иных будете бичевать в синагогах ваших
и гнать из города в город.
Да придет на вас вся кровь праведная,
проливаемая на земле:
от крови Авеля до крови Захарии, сына Варахии,
которого вы убили между храмом и жертвенником”.
Истинно говорю вам: все это придет на род этот[5].
Со страхом, затаив дыхание, должны были слушать люди Иисуса. Удар, нанесенный по маске, расколол ее, и за ней открылась духовная пустота.
Ни о ком еще Иисус не говорил с такой резкостью. Он сострадал грешникам и заблудшим; впоследствии Он простит ученикам их малодушие, а Петру — отречение. Он не упрекнет и самого Иуду. Даже “хула на Сына Человеческого”, по словам Иисуса, может быть отпущена. Лишь к одному не знает Он снисхождения: к фарисейской карикатуре на благочестие, которая равносильна кощунству против Духа Божия...
Евангелие не говорит, как восприняли ученики обличительную речь Господа, но, по- видимому, она вселила в них тревогу. Хотя и раньше апостолы слышали от Учителя нечто подобное, но одно дело говорить это в Капернауме, а другое — здесь, в Иерусалиме, где фарисеи были влиятельной партией. Теперь трудно было надеяться даже на частичное примирение.
Но может ли быть, чтобы Мессия навсегда остался в конфликте с признанными вождями народа? Или пророчество об Иерусалиме как столице Грядущего — ложно? Для чего же тогда Иисус пришел в этот город?
Апостолам так хотелось верить, что святое место и Дом Божий станут уделом Христа, где утвердится Его Царство! Ведь Он Сам оградил Храм от святотатцев и назвал “домом молитвы”.
Не решаясь признаться в своих сомнениях, они завели с Иисусом разговор о Храме. Один из Двенадцати надеялся вызвать у него восхищение видом грандиозных построек святилища.
— Учитель, посмотри, какие камни и какие здания!
— Видишь ли эти великие здания? — сурово сказал Иисус. — Не останется здесь камня на камне, который бы не был опрокинут[6].
Апостолы были поражены; меньше всего они ожидали такого ответа. Им стало ясно, что это — приговор, и приговор последний.
Подавленные, не говоря ни слова, вышли они вслед за Христом из ворот. Мрачные мысли владели ими, а в душе Иуды, вероятно, поднялся настоящий бунт. Если раньше в нем уже едва теплилась искра веры в Учителя, то теперь она окончательно погасла. Человек, Который пророчит гибель Храму, не может быть Мессией! Он обещал Своим ученикам торжество, а на деле лишь оскорбил блюстителей Закона и
