было много общего.
— Учтите, последствия от пережитого шока могут быть весьма неожиданными.
— Она не останется одна.
— И у меня есть соседка, — добавила Джози.
Отметив, каким собственническим жестом мужчина обнимает мисс Маккол, офицер кивнул:
— Мэм, мы сможем найти вас здесь, если понадобится что-либо уточнить?
— Да, — ответила Джози и продиктовала свой номер телефона. Офицер записал его в маленький блокнот, достав его из нагрудного кармана.
— Еще раз примите мои соболезнования, мэм.
Поборов желание рассказать правду, девушка кратко ответила:
— Спасибо.
Нитро подождал, пока патрульная машина отъедет от тротуара, и обернулся к Джози:
— Если враги твоего отца решат, что он мертв, то вряд ли станут продолжать поиски.
— Ты прав, но они все равно скоро поймут, что к чему. Останки ведь так и не обнаружат. Но мне как- то не по себе объявлять отца мертвым, когда на самом деле он лишь пропал без вести.
— А разве наоборот было бы лучше? Джози, чем дольше нам удастся скрывать правду от тех, кто пытался убить Тайлера, тем лучше. К тому же мы не знаем, насколько сейчас беспорядочно его мышление или сильны инстинкты выживания.
— Не имею ни малейшего представления. Скорее всего, папа находился в состоянии нервного возбуждения и был немного не в себе, так как из-за травмы головы снова окунулся в ужас вьетнамских джунглей, где ему надо было сражаться, чтобы выжить. Ведь в течение многих лет он только этим и занимался.
— Значит, ты все-таки прочла ранние дневники.
— Да, — просто ответила Джози. В ее глазах сейчас отражалась та же безмерная печаль, какую Нитро заметил, застав девушку за чтением редких беспорядочных записей ее отца: — Он стал свидетелем таких ужасных зверств.
— И был полон решимости оградить вас с матерью от тех испытаний, что выпали на долю женщин и детей во Вьетнаме.
— Мама отказалась изучать приемы защиты. Родители не раз ссорились из-за этого. Отец даже был против того, чтобы она забеременела. И по этому поводу они тоже ссорились…
— Он хотел тебя, Джозетта.
— Да, теперь я знаю. Он просто не желал приводить свое дитя в мир, полный звериной жестокости, с которой сталкивался каждый день.
— Я думаю, Тайлер изменил свое мнение, как только стал отцом.
— Но сделал все, что было в его власти, чтобы обезопасить мою жизнь. И пытался достичь этого единственным доступным ему способом.
— Готовя тебя к военной службе?
— Да. Мама не разрешала по-настоящему тренировать меня, пока была жива.
— И он очень тяжело воспринимал это, Джози.
— Думаешь, из-за того, что чувствовал себя таким же беспомощным, как порой во Вьетнаме?
— Да.
— И все-таки у моих родителей был хороший брак.
— Знаешь, хотя твой отец и параноик, но далеко не дурак.
— Это точно. И он очень любил маму.
— И тебя.
— Я знаю — всегда знала — но сейчас мое прошлое приобрело особый смысл.
На самом деле, отец тренировал ее не для того, чтобы она пошла по его стопам и стала кадровым военным. И, конечно же, не считал Джози менее женственной, чем другие девочки, и уж точно не хотел сына вместо дочери, как она всегда думала. Оказывается, Джози просто значила для него даже больше, чем спокойствие его семейной жизни.
— Спасибо, что убедил меня прочесть дневники.
— Я только помог тебе исполнить желание Тайлера. Вспомни, ведь он сам просил об этом. Ты самое главное в его жизни, и даже важнее поиска каких-то преступников.
Джози никогда не сомневалась в любви отца, но, только прочитав дневники, поняла, что со смертью матери стала центром его вселенной. А раньше они с мамой делили эту участь на двоих.
— Ты был прав: искать ключ к разгадке взрыва нужно не в дневниках, — сказала Джози и закусила губу, подумав, что те же самые факты, с которыми ей пришлось столкнуться тогда в спальне, снова бросались в глаза. — Если я ничего не упускаю, отца пытались убить совсем не из-за записей.
— Так же, как и дотла сжечь базу.
— Может, это вышло случайно?
— Не думаю. Твоего отца гораздо легче устранить выстрелом из снайперской винтовки. И с куда меньшим риском, чем связываться с взрывчаткой и неуправляемой огненной стихией. Кто бы это ни был, лагерь он хотел уничтожить в любом случае.
— Тогда, думаю, следующее место наших поисков — электронные архивы школы.
— После…
— После чего?
— После того, как ты позволишь мне вознести тебя к небесам, чтобы испытать свое первое наслаждение, после чего я мягко и бережно верну тебя обратно на эту грешную землю.
От услышанного тело Джози пронзила дрожь от макушки до самых пяток. Его слова были столь же красивы, сколь и чувственны.
— Сейчас ты говоришь не как наемник.
— Прежде всего, я — сиу,[22] а потом уже наемник.
— Ты — сиу?
— Да.
Она протянула руку и нежно очертила его твердый подбородок кончиком пальца:
— Ты всегда напоминал мне храброго, непобедимого вождя.
— Я не вождь.
— Замечательно, потому что я-то уж точно не принцесса из индейского племени.
— Ты собираешься стать моей женщиной. Только это имеет значение.
— Стану ли?
— Что?
— Стану ли я твоей женщиной? — Она никогда всерьез не рассматривала такую возможность, ведь Даниэль мог испытывать к ней влечение лишь до тех пор, пока не избавиться от своей навязчивой идеи.
— Ты хочешь уйти от меня к другому мужчине? — требовательно спросил он, будто в самом деле допускал вероятность подобного исхода.
Какая нелепая мысль.
— Нет, но я подумала, вдруг для тебя это всего лишь секс на одну ночь?
— От навязчивой идеи невозможно избавиться за одну короткую случайную встречу.
— А за сколько возможно?
Неужели, как только он получит свое, все закончится? Нитро сбежит от нее и опять вернется к привычному для себя образу жизни нелюдимого наемника?
— Я не знаю. Тебе нужно конкретное число?
— Нет. — Джози не желала знать день «Д».[23] Это только усилило бы страхи, а она не хотела портить их отношения. Неважно, сколько они продлятся: много или мало. — Нет, меня это не интересует.
— Так когда ты будешь готова к выходу?
— А мы куда-то собираемся?
Он назвал старинный отель в центре города, известный своей романтической обстановкой.
