Андрей нахмурился: на полигоне было несколько
памятников, самый печальный – сгоревшим заживо
или умершим потом от ожогов 48 солдатам и офицерам
из стартового расчета очередного «Востока-2М».
Ракета была одна из самых надежных, но во время
подготовки к старту произошел взрыв и пожар – горело
почти 200 тонн компонентов ракетного топлива. Это
действительно был Ад на Земле. Стартовый расчет, конечно, был намного больше 48 человек. Горевшие
заживо люди, задыхающиеся от смертельных паров
кислорода, керосина и химических веществ, помогали
друг другу. Находящиеся на безопасном расстоянии
офицеры, сержанты, солдаты бросились помогать
своим погибающим товарищам – кто-то и сам погиб
при этом.
Ракетчики ценой своей единственной жизни
выполнили свой воинский долг, да и не только его.
Памятник погибшим поставили в небольшом парке у
озера в главном городке космодрома – Мирном.
Хоть город был и самым закрытым – но говорят, что родным погибших разрешили приехать и остаться
жить в этом городке, рядом с могилами сыновей, мужей, братьев.
– А этот памятник кому?
Cержант ответил:
– Да не человеку. Вертолет тут будет стоять, МИ-4 – к 30-летию полигона должны установить.
60
У нас в полку в ТЭЧ их два, давно списанных и
полуразобранных, стоят. Соберут один – сюда и
поставят. А стройбат объекты побольше и серьезнее
строит. Да и нам тут до части – меньше километра…
Нахлынувшие воспоминая о Земле, бескрайней
зелени архангельской тайги отступили. Вокруг опять
был красновато-серый, грустный и молчаливый
марсианский пейзаж.
База была почти готова – модули жизнеобеспечения
опробованы и многократно проверены в работе
и теперь трудятся в автоматическом режиме, без
участия кого-нибудь из экипажа.
На Марсе было что-то похожее на земное лето, и в долине Маринера днем доходило до почти + 200
С. Образцы самых заманчивых камней и грунта с
поверхности планеты были уже собраны и упакованы
в герметичные контейнеры с надежной биологической
защитой.
За пару дней смонтировали передвижную буровую
установку и в радиусе километра от ракеты за неделю
пробурили несколько скважин глубиной до тридцати
метров. Для настоящих геологов или шахтеров здесь
была бы такая свобода и простор…
Часть образцов свозили в жилой модуль в пещере, Марине, для предварительных исследований.
