Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

посредством одной только родовой памяти в состоянии восстановить для себя всю правду о Пилате и истинном Пути, открываемом в Протоевангелии о самореализации через талант (см. главу «Священная земля Болграда»).

Проблема очевидна: для того, чтобы эти особенной памяти люди сосредоточились, нужно помочь им создать определённый настрой. Он может быть создан загадочностью и непонятностью произведения (режим решения загадки), а в конце—«пятый прокуратор Иудеи всадник Понтийский Пилат».

Итак, предназначенное неугодникам послание необходимо тончайшим образом замаскировать под массовую литературу. Это не только безопасность послания, но и единственная возможность чужими руками доставить весть во все уголки, где живёт рассеянный народ Божий. Ведь, как ни крути, книготорговля живёт литературой отнюдь не неугоднической …

И тут без сцены в аду с трепотнёй дьявола в окружении шевелящихся трупов, без кланяющихся хоругвей как основания для веры-доверия не обойтись.

Естественно, доля полного «Евангелия Никодима» на Западе в точности совпала с долей «Мастера и Маргариты» у российских «иудо-внутренников» — концовку (указание на судьбу Пилата) отбросили, смысл всего произведения толкованиями переврали. Остался один Шабаш.

На какой территории была сформулирована приписка к «Евангелию Никодима» о Пилате как авторе? Как утверждает редакция «Науки и религии», списки славянские. А это может означать и сербское происхождение, и болгарское, и в равной мере русское.

Но «Мастер…» и «Понтий Пилат» написаны точно здесь, в России.

глава тридцать первая «Академики» против «киников». Кто те и другие на самом деле?

Одно из следствий теории стаи: все гуманитарные науки, будь то история, литературоведение, социология и т. п., а также и филология, непременно будут иметь два основных русла — неравных. В фаворе, ясно, будет не истина.

Взглянем, к примеру, на социологов: ни один обладатель даже высшей учёной степени в этой области не скажет вам правильно, кто летом 1941-го года первым сдавался в плен, а кто защищал Родину эффективней всех (см. «КАТАРСИС-2»). Не знают и не догадываются, вернее, верят в любую чушь, называют и комиссаров, и уголовников, и евреев. То есть никто из социологов не имеет ни малейшего представления об истинном социальном устройстве нашей страны, да и планеты в целом. Попросту говоря, все они профнепригодны. Если, конечно, верить в самовосхваляющие лозунги о познании как смысле их профессии и жизни.

За что их содержат властители — на самом деле?

Понятно, за то, что они властителям помогают властвовать. Но каким образом?

Социологи упомянуты потому, что в постперестроечное время на фоне общей нищеты научных работников социологи смотрятся по меньшей мере князьями: на их учреждения изливаются просто водопады денег. Дело, как будет видно из дальнейшего, не только в том, что они выдают запрашиваемые начальством цифры рейтингов, которые используются как реклама.

Все эти следствия теории стаи об историках и социологах очевидны. Но кто бы мог подумать, что и филология-этимология — наука, явно, казалось бы, начальству глубоко безразличная — и та у них в услужении! И ещё в каком!

Когда я работал над «КАТАРСИСом-3», мне в руки вложили (именно так, но об этом позже) книгу Н.Н.Вашкевича «Системные языки мозга» (М., 1998). Автор — русский белорус, технарь (связист), арабист, военный переводчик, обладатель настолько мощного критического мышления, что способен противостоять давлению всей иерархии филологов во главе с академиками.

Тут и открылись удивительнейшие подтверждения идеям «КАТАРСИСа-3».

Итак, этимология — наука о происхождении слов. Что, казалось бы, в ней может быть опасного для стаи?

Филология (от академиков) учит, что слова, которыми русскоязычные пользуются в обиходной речи, могут иметь разнообразное происхождение: древнерусское, тюркское, татарское, армянское, санскритское, древнееврейское, древнегреческое, и т. д., и т. п., — но только не арабское! Всё что угодно — но только не арабское! Это внушение и сработанные под него справочники оплачивали нерусские правители России и в XX, и в XIX столетии, оплачивали, видимо, и прежде. Сейчас всё то же самое.

Нас принуждают «самостоятельно» догадываться, что язык метанации — хаос наваленных в кучу заимствований; размышлять над хаосом, понятно, бессмысленно, остаётся только знакомиться с содержанием этимологических словарей, составленных по указаниям «специалистов»-«иудо-внутренников» — и запоминать! запоминать!! запоминать!!! Образование называется…

Только не с арабского?!..

У арабистов, обладающих хотя бы элементами критического мышления, напрашивается предположение, что если сделать арабскую транслитерацию многих русских слов, а главное, идиоматических выражений, — а арабский чуть ли не единственный язык на планете, корневая система которого с древнейших времён сохранилась в современной речи полностью, — то выявятся удивительнейшие смыслы, которые для иерархии совершенно убийственны.

Обилие арабских слов и выражений в нашем языке поражает. И хотя арабский на логическом уровне мы не знаем, тем не менее выражения этого языка нам кажутся — подсознательно! — в некоторых ситуациях более предпочтительными. И мы их в устной речи употребляем — в верном смысле. Н.Н.Вашкевич приводит сотни и тысячи примеров, когда странные русские слова и выражения на самом деле вовсе не странные, но суть идущие из подсознания арабские слова и выражения.

Например, такое распространённейшее выражение как лапшу на уши вешать. Смешное выражение, несуразное, бессмысленное — казалось бы. Но все понимают: речь идёт об обмане. Можно, конечно, несуразность разрешить традиционно-суверенитически, начав представлять, как обманщик сначала отваривает эти макаронные изделия, затем их из кастрюльки извлекает, остужает, и вам их тёпленькие — на уши, вы отдаётесь новому ощущению — тогда только и открывается возможность опустошить ваш кошелек. А как иначе объяснить в рамках бытового суверенитизма это появившееся якобы неизвестно откуда выражение! Иначе придётся вспомнить о родовой памяти, о несхожести её у разных народов, национальном характере, о природе авторитетности, что грозит более пристальным взглядом на величайшее из преступлений, а это уже может завести… увести… вывести… Бог знает куда!

Умный читатель, верно, уже догадался, что транслитерация этой с недавних (!) пор общеупотребительной фразы в переводе с арабского (русская транслитерация — лф йши: на уйши: вша: йат. — См. Н.Н.Вашкевич. Системные языки мозга. Гл. 1) как раз и несёт тот самый смысл — крутить, вертеть, обманывать.

Кстати, полезно рассмотреть слово «академик». Академики и пристроившиеся им в хвост училки, ох как на Н.Н.Вашкевича ополчившиеся, заставляют нас заучивать, что «академик» произошёл от этнонима «Академия», дескать, было в древности место под таким названием, а те, кто там собирался, якобы по тому месту и прозывались.

А вот Н.Н.Вашкевич указывает на противоположную возможность: место так называлось потому, что там собирались академики. В переводе же с арабского «академик»—«путаник»! Да-да, ни больше и ни меньше!

Тут мы и приходим к разрешению застарелого парадокса теории стаи: с чего бы это вожди-поработители, вроде самонадеянного ничтожества Наполеона, кроме виночерпиев и команд устрашителей, содержали при дворе и «учёных»-гуманитариев, «академиков»? Какова их функция в стае? Неужто услаждение пьяных сатрапов умной беседой, выяснением истины?

Или, напротив, их назначение — деструктурировав защищающее сознание какой-нибудь мурой, ещё больше поработить чиновников? А в некоторые исторические периоды — и более широкие слои