Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

Р.Н. искал какие-то в истории закономерности! Пытался же ведь думать!! Пытался!.. И в этом отношении явно отличался от остальных, кто был одобрен иерархией Заокской академии…

После моста надо было с симферопольской трассы сворачивать. Дорога теперь то ныряла вниз, то круто шла наверх, и на подъёме от неопытности приходилось включать вторую передачу. Машина была первой в жизни—«Газель» с тентом. В хаосе кризиса со всеми этими скачками курсов валют новую «Газель» удалось купить чуть не за треть стоимости.

Покупая, мечтал: закончу третий том, загружу машину «КАТАРСИСом» и поеду вдоль Волги. Ночлег обеспечен: хочешь в кузове, хочешь в кабине (шестиместной) на втором ряду кресел, они так ловко устроены, что можно лечь и даже при моём росте вытянуться. А в кузове и вовсе можно уместиться хоть ввосьмером — простор! Рядом — любимая жена, полная независимость, груз — тонна триста. Если бы всё это был третий том… Эх-ма!

А какие угадываются встречи! В России так много замечательных людей, порой молча посидишь рядом — и уходишь обогащённый. И есть места, где их больше, чем где бы то ни было.

Волга… Река Солнца. Путь Пилата. И родина отца. Да и матери тоже.

А ещё Сибирь.

И Подмосковье…

Необычные люди нередко живут в необычных местах, без грузовичка их объехать хлопотно, а добраться надо: ведь за «КАТАРСИС» каждый из них руку пожмёт непременно…

Да, дорогой Учитель, почётный доктор богословия какого-то американского университета, кроме Льва Гумилёва, русской мудрости, Нового Завета (Протоевангелия, а не кретинических измышлений пилатоненавистников на тему двусмысленностей субъевангелий) должна же, в конце концов, быть и своя голова на плечах! Ведь есть же объективная реальность, она же просто захлёстывает материалом для размышления! Вы что, не приемлете действительность?..

Разве можно не принимать действительность и при этом по-настоящему любить своих дочерей? Они же входят в эту самую реальность! Теперь, когда по церковным каналам к нам в изобилии валят американцы, понаблюдать, чем они отличаются от «настоящих американских парней» из голливудских фильмов, у вас, Учитель, возможность была. Возможность, так скажем, обильная. Ведь эти «просветлённые» как шакалы рыщут — в поисках жулья! И их вкус так явен! Кого-то вывозят в Америку, кому-то помогают деньгами и домами с автомобилями, кому-то присуждают богословские степени. Где, когда эти все как один «иудо-внутренники» что хорошее поддержали? Что, дорогой Учитель, скажете, не самое жульё да подхалимов они в церкви поддерживают? Подобное — к подобному! Вы что, хотите, чтобы ваши внуки были похожи на это г…?

Поддерживают пилатоненавистничество. Ах да, вам же тоже теперь степень присуждена… М-да…

А что в самой академии-семинарии творится, что за сброд там собирается и что они вытворяют — это что, разглядеть невозможно? Сколько в России замечательных, благородных людей; казалось бы, если здесь, в Заокской академии, — хоть тень Истины, то замечательные люди будут здесь в повышенной концентрации. А что на самом деле? Онанисты, эксгибиционисты, американисты, воры, жульё разного профиля вплоть до продажи чужих домов по подложным документам, подхалимы, мракобесы…

Не заметить всё это сложно… А вы, Учитель, почему не замечаете?

Или замечаете?

Хорошо, пинка им под зад вам дать не по силам, но почему вы сами-то разносчик мракобесия?

А ведь я так хорошо о вас написал в «Чужих»…

Что ж, как говорится, за «базар» мне придётся ответить. Навредил, буду исправлять. Вчетверо.

Помнится, когда Христос сказал Закхею, что Ему надобно быть в его доме, тот благодарно ответил: если кому навредил, воздам вчетверо … Слова человека не злонамеренного, но заблуждавшегося. Собираетесь ли вы, дорогой Учитель, компенсировать своё многолетнее «служение»?.. И когда начнёте? Ведь вчетверо!..

А так называемые «богослужения»? Чему, Учитель, можно было бы посвятить отводимое на них время? Познанию Истины, исследованию законов жизни, высвобождению из-под завалов нагромождённого на людей вранья… «Истина сделает вас свободными» — яснее выразиться невозможно. Но нет, зайдёшь в адвентистский «дом молитвы» — беспрестанные повторения одного и того же, «любовь»… приходите каждую неделю… деньги несите, Бог любит щедрых в пожертвованиях. И всё это в мутном потоке «внутренничества»… Ну и ещё, конечно, беспрестанное поминание имени Божия. Чуть что: Бог вмешался, Бог помог, Бог благословил, Божья воля, мы здесь Богом поставлены и т. п…

А ведь всё это прямое нарушение Закона Божия! Второй заповеди: «не поминай имени Господа Бога напрасно».

Все протестанты претендуют на то, что восстановили третью заповедь «не поклоняйся изображениям…», протестанты-адвентисты — что восстановили четвёртую «помни день субботний…», но все они в упор не хотят замечать второй — и нагло её нарушают, подкрепляя мракобесный взгляд на жизнь бесчисленными «Бог нас благословил».

С точки зрения человека, ориентирующегося на возвещаемые принципы классического богословия, «КАТАРСИС» — это попытка восстановления чистоты Второй заповеди*.

* «КАТАРСИС» — прежде всего восстановление первой заповеди, об этом отчётливей всего почему- то в последней главе «Священная земля Болграда». Восстановление второй и всех прочих — следствие. (А.М.)

Ладно, мертвяки этого не замечают, но вы-то, Учитель, если человек мыслящий, должны были бы заметить?.. А если заметили, то каков будет ваш следующий шаг?.. По отношению к иерархии Церкви?

Ну вот и последний поворот… Дорогой Учитель, вы же самый интересный здесь человек, — но выкто?..

Вот и здание семинарии. Обочины и стоянки забиты иномарками — не случайно студентов в посёлке называют «новыми русскими», хотя именно иномарками торгуют не все семинаристы.

Пришлось проехать чуть дальше и свою отечественную «Газель» поставить там.

Видимо, только закончилась лекция: из учебного корпуса выходили семинаристы. Среди них мелькнуло и знакомое лицо — зятя Р.Н., он тоже преподавал. Русскую литературу и ещё, наверно, какой- нибудь предмет.

Я подошёл.

— О, кто приехал! Приветствую! — на протестантский манер поздоровался первым зять. Во всех протестантских деноминациях форма приветствия почему-то одна, во всяком случае, в России. — Какими судьбами?

— Да вот…

— Опубликовал ещё что-нибудь?

— Да. Второй том.

— Неужели? И давно?

— Пару месяцев.

— Зд`орово. Том! А тут статью напишешь — событие. Стоило ли получать магистра и писать кандидатскую. А ты — том. Завидую. Молодец!

— Я, собственно, заехал с тестем твоим поговорить.

— Не получится, — сказал зять. — Он в маразм впал. Старческий.

— Как в старческий? — не поверил я. — Возраст ещё не тот.

— Тот, не тот, а впал. Полный маразм. Да ты сам можешь убедиться. Вон он стоит. Видишь?

Действительно, стоял. Один — совершенно невозможное по прежним временам обстоятельство.

— Я ещё подойду, — сказал я зятю уже на ходу.

Я подошёл к Р.Н., стоявшему ко мне боком, и поздоровался с ним.

Он смотрел на меня, вернее, в мою сторону и, если видел, то, похоже, не узнавал.

— Узнаёте? Не забыли меня?

Он не ответил. Губы его шевелились. Взгляд был пуст.

Я повёл головой влево-вправо, подчёркнутостью движения заставляя двинуться зрачки глаз Р.Н.Но они остались неподвижными.