реального вполне уместным и естественным. Секс, любовь — все это, в конце концов, в значительной степени было делом воображения. Только первая встреча вызывала большую тревогу. К тому же были и предчувствия, что какие-то изменения он все же найдет. В конце концов, такая странная ситуация не могла продолжаться вечно. Или могла? Не то чтобы он представлял Ханну звездой, которая становится все меньше и меньше и затем взрывается. Он и в себе не только не ощущал прилива силы, но напротив, обнаружил исчезновение собственной воли и решимости.
Не то чтобы он ожидал, что Ханна внезапно убежит из своей тюрьмы или неожиданно потребует, чтобы ее спасли, хотя если она это когда-нибудь сделает, то он должен будет прийти ей на помощь. Но нет, сказал он себе, она никогда не попросит об этом. И все же положение должно измениться. Но кто изменит его? Или кто начнет менять его, ибо стоит только произойти каким-то изменениям, как фигуры, так причудливо вплетенные в спокойный гобелен, окажутся выброшенными в непредсказуемую жизнь. Эффингэм вспомнил замечание Алисы о подготовке к бою и содрогнулся при мысли, какими неприятностями может обернуться любое действие. Конечно, он не верил в легенду про семь лет. И все же для кого- то это был большой срок. Например, для Питера Крен-Смита. Он снова содрогнулся.
— Да ведь это Тадж! — Пес бросился к Алисе, испачкал ей юбку грязными лапами и забегал вокруг нее. — Должно быть, где-то поблизости Пип. Он рано ушел поохотиться.
С холма раздался отдаленный крик и показалась фигура, идущая по камням вдали у ручья, где Скаррон раскалывался на ряд желтоватых каменистых осыпей, спускавшихся по устланному травой склону. Когда Пип подошел поближе с тяжелым дробовиком под мышкой, стало видно, что он несет пару фазанов. Эффингэму это не понравилось. Вся территория, насколько мог видеть глаз, принадлежала Ханне. Небрежное браконьерство Пипа казалось Эффингэму мелочным и бестактным, вовсе не соответствующим потенциальному величию его роли.
Алиса, знавшая, как Эффингэм относится к браконьерству, сказала:
— О, Пип, ты же сказал, что пойдешь на побережье по охотиться на казарок!
— Я слишком поздно встал, — он ухмыльнулся Эффингэму. — Идешь засвидетельствовать почтение, а, Эффи? Эффингэм ничего не ответил. На мгновение он чуть не потерял сознание от подавленной ярости. Он никогда не поймет Пипа. Теперь он смотрел на мальчишку, весело повернувшегося к сестре, чтобы рассказать ей о воронах, которых видел в Скарроне. Пип все еще выглядел до нелепости молодым, несмотря на то что начал лысеть. Из ворота грязной разорванной рубашки торчала длинная шея и маленькая голова. Его щека покраснела от солнца и была по-девичьи гладкой. Когда он говорил, лицо его подергивалось. Он продолжал бросать шаловливые взгляды на Эффингэма. Ружье, прижатое к бедру, шло ему. Эффингэм, испытывавший ужас перед огнестрельным оружием, подумал об этом со смешанным чувством восхищения и ужаса. Пип принадлежал к какой-то совершенно другой породе, и он в это мгновение увидел его не смешным, бесчувственным юношей, а архаическим стройным улыбающимся Аполлоном, непостижимым и опасным.
Из убитых птиц капала кровь. Эффингэм встряхнулся и только собрался объявить, что он уходит, как над плечом Пипа, на холме у болота, в поле его зрения попала картина: мужчина и девушка шли по тропинке из Гэйза. Минуту спустя он узнал в мужчине Дэниса Ноулана. Пип и Алиса прекратили болтать.
— Это мисс Тэйлор с Дэнисом, — сказала Алиса. — Думаю, мне следует пригласить ее на ленч.
Пип окликнул их:
— Доброе утро, Дэнис!
— Доброе утро, сэр.
Пип определенно испытывал симпатию к Дэнису. Эффингэм подумал, что было бы, если бы кто-то напал на его сестру, и тут обратил внимание на девушку. Хорошенькой ее не назовешь, но у нее сильное, интересное лицо с длинным, как у собаки, носом, небольшими яркими карими глазами и энергичным, сжатым ртом. Оно как нельзя лучше выражало ее суть и было спокойным и серьезным, когда она взглянула на Эффингэма.
Алиса представила:
— Мистер Купер. Мой брат. Мисс Тэйлор.
— Привет.
— Вы недавно в этих краях? — спросил Эффингэм.
— Да. И я потрясена. Я не ожидала такого необыкновенного пейзажа. Нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Скорее величественный, чем красивый, не правда ли? — У нее был приятный ясный голос.
Эффингэма позабавило ее желание понравиться ему. Он произнес еще несколько общих фраз, затем к ним присоединилась Алиса. К концу разговора он ясно понял мисс Тэйлор со всей ее нелепой застенчивостью — умная девушка, более молодой вариант Элизабет.
Внезапно их внимание привлек Тадж, который убегал обследовать низовье ручья, а теперь обнаружил Дэниса, стоявшего немного в стороне от группы. Пес как будто обезумел: он бросился к Дэнису с задыхающимся, возбужденным лаем и забегал вокруг него, хвост его так вилял, что охватывал все тело.
— Тадж обожает Дэниса, — сказала Алиса. — Он никак не может забыть его. Дэнис дрессировал Таджа, когда жил у нас, тот еще был щенком.
Дэнис немедленно погрузился в общение с Таджем. Он сел на траву и позволил собаке вскарабкаться на себя и лизнуть в лицо. Эффингэм счел такую бесцеремонность совершенно невежливой. Он взглянул на двух женщин и увидел, что они наблюдают эту маленькую сцену с нежными заинтересованными лицами. Он неодобрительно кашлянул:
— Я должен идти.
— Вы направляетесь в Гэйз? — спросила мисс Тэйлор. — Полагаю, миссис Крен-Смит ждет вас. — Она не смогла скрыть любопытства, когда посмотрела на Эффингэма. Он почувствовал минутное беспокойство. Девушка не была
Пип, до этого рассказывавший Дэнису о доблести, проявленной сегодня утром Таджем, теперь присоединился к ним.
— Мне пора возвращаться назад. Я встал в пять. Было приятно познакомиться с вами, мисс Тэйлор. Надеюсь, вы придете в Райдерс навестить нас?
— С удовольствием.
— Да, мы должны назначить день, — неопределенно сказала Алиса.
Мисс Тэйлор посмотрела на трофеи Пипа:
— Бедные птицы!
— Вы вегетарианка? — спросила Алиса.
Эффингэм быстро взглянул на девушку. Злая насмешка вопроса не ускользнула от нее, и тотчас же ему стало ясно, что она имеет представление о положении дел. Кто-то, должно быть, рассказал ей о бедной Алисе. Он почувствовал раздражение против своей подруги, но одновременно возникло желание и защитить ее.
Мисс Тэйлор слегка покраснела и улыбнулась:
— На самом деле нет! Я не претворяю в жизнь то, что проповедую. Городские жители так испорчены, но я уверена, что стала бы вегетарианкой, если бы мне самой пришлось убивать животных.
— Доброе утро всем!
Громкий голос прямо за спиной заставил Эффингэма подскочить. Все обернулись.
Джералд Скоттоу и Джеймси Эверкрич, шаги которых перекрыл шум падающего ручья, подошли от нижнего холма долины вплотную к маленькой, поглощенной разговором группе.
— Доброе утро, — ответили они, Алиса натянуто, Эффингэм вежливо, Пип развязно, Дэнис ничего не сказал, а мисс Тэйлор — с каким-то чуть заметным волнением. Эффингэм ощутил это волнение и быстро взглянул на Скоттоу, затем он заметил, как Джеймси подмигнул мисс Тэйлор. Вот откуда, несомненно, исходила ее информация относительно Алисы. Эффингэм почувствовал отвращение к Скоттоу и Джеймси. Они оба были с ружьями, и две пары коричневых ушей торчали из охотничьей сумки Джеймси. Два безрассудных зайца не будут больше прыгать по лужайкам.
