кажется, уже заказал кресла. Впрочем, можешь когда угодно пойти в ложу семейства Фори. Мы живем здесь у них совсем неподалеку отсюда. Пожалуй, несколько далековато; но им тут нравится. Я ведь всегда говорила: «Предоставьте ему больше свободы!» Остин в этом наконец убедился. Как, по-твоему, выглядит Клара?
Ей пришлось повторить свой вопрос. Тогда только Ричард окинул кузину беглым взглядом и сказал, что вид у нее неплохой.
– Бледная она! – вздохнула миссис Дорайя.
– Да, довольно бледная, тетя.
– Очень она выросла, не правда ли, Ричард?
– Действительно, она стала очень высокой, тетя.
– Немножко ей хотя бы стать порумянее, милый мой Ричард! Право же, я заставляю ее принимать столько железа, сколько она может вынести, а бледность все равно остается. Мне думается, что ей здесь скучновато без ее старого друга. Она так привыкла во всем слушать тебя, Ричард…
– А письмо Ралфа вы получили, тетя? – прервал ее Ричард.
– Что за нелепость! – Миссис Дорайя сдавила ему руку. – Мальчишество и больше ничего! Как это ты взялся передавать такое?
– Я убежден, что он ее любит, – серьезно сказал Ричард.
Нахмурившись, тетка пристально на него посмотрела.
– Дорогой мой Ричард, жизнь вся соткана из противоречий, – уже менее уверенно заметила она, а услыхав его смех, пожалуй, даже немного рассердилась. Ричард вышел из положения, сказав, что в словах ее много сходства с тем, что говорит его отец.
– Завтракаешь ты с нами, – с прежней безапелляционностью заявила она. – Семья Фори хочет с тобой познакомиться. Девочкам не терпится тебя увидать. Знаешь, ты же ведь здесь в некотором смысле зарекомендовал себя этой… – тут она сделала паузу, не добавив, какой, – Системой, по которой тебя воспитывали. Не обращай на это внимания. Что до меня, то, на мой взгляд, таким, каков ты сейчас, она может только гордиться. Ты должен отучиться робеть в присутствии молодых женщин, помни об этом! В присутствии пожилых робей, сколько хочешь. Вести себя в обществе мужчин ты умеешь. Вот и все, что ты должен знать из правил хорошего тона! Я уверена, что смогу гордиться тобой. Не так ли?
Миссис Дорайя вкрадчиво на него посмотрела.
Ричарда осенила счастливая мысль: он употребит остающиеся минуты на то, чтобы похлопотать за беднягу Ралфа; и, пока миссис Дорайя говорила, он вытащил часы посмотреть, сколько именно минут он может посвятить этому доброму делу.
– Прости, пожалуйста, – сказала миссис Дорайя, – но, выходит, ты все-таки плохо воспитан, мой дорогой. Ни разу еще мне не случалось видеть, чтобы, разговаривая со мной, мужчина вдруг стал смотреть на часы.
Ричард на это учтиво ответил, что у него на определенный час назначена встреча, а до этого времени он к ее услугам.
– Ти-та-та-ти! Ти-та-та-ти! – пропела игривая дама. – Раз уж ты мне попался, то я тебя не отпущу. Как бы не так! Я ведь все о тебе знаю. Какая все же нелепость, это пресловутое безразличие, которое так превозносит твой отец! Ну конечно же, тебе хотелось повидать свет! Заточить сильного здорового юношу в пустынном доме, без друзей, без общества, без всяких развлечений, кроме тех, которыми тешатся деревенские парни! Конечно же, тебе все стало безразлично. Да иначе и быть не могло! Только твой ум и высокая душа не дали тебе превратиться в беспутного мужлана… Где же остальные?
Клара и Адриен ускорили шаг и поравнялись с ними.
– Моя дама что-то выронила, – заметил Адриен. Ее мать стала спрашивать, что именно.
– Ничего, мама, – скромно ответила Клара, и все пошли дальше.
Подавленный болтовнею тетки и с напряжением высчитывавший остающиеся минуты, Ричард немало их упустил, прежде чем сумел вставить несколько слов касательно Ралфа. Не успел он договорить до конца, как миссис Дорайя его оборвала:
– Должна тебе сказать, дитя мое, что я не стану выслушивать эту ерунду.
– Да это совсем не то, что вы думаете, тетя.
– Все это мальчишеский бред.
– Никакой он не мальчишка. Он на полгода старше меня!
– Неразумное ты дитя! Стоит вам только влюбиться, и все вы считаете себя мужчинами.
– Даю вам честное слово, тетя! Я уверен, что он по-настоящему ее любит.
– Он, что же, сам тебе об этом сказал, дитя мое?
– Мужчины не привыкли говорить о таких вещах вслух, – ответил Ричард.
– А мальчишки, те говорят, – возразила миссис Дорайя.
– Но выслушайте же меня, тетя. Я говорю серьезно. Я хочу, чтобы вы были добры к Ралфу. Не вынуждайте его… Вы, может быть, потом пожалеете об этом. Позвольте ему… да, позвольте ему писать ей и видеться с ней. Должно быть, женщины в этом отношении столь же жестоки, как и мужчины.
– Я никогда не поощряю нелепых поступков, Ричард.
– А, собственно говоря, что вы имеете против Ралфа, тетя?
– Конечно, и с той и с другой стороны он хорошего происхождения. Нелепость заключается вовсе не в этом, Ричард. Ему потом будет лестно вспомнить, что первым увлечением его была не какая-нибудь молочница. – Миссис Дорайя произнесла эти слова назидательно. Однако тон ее не произвел на ее племянника ни малейшего впечатления.
– Так вы, что же, вообще решили не выдавать Клару замуж? – В ход был пущен последний довод.
Миссис Дорайя рассмеялась.
– Надеюсь, что все-таки выдам, дитя мое. Надо будет подыскать какого-нибудь порядочного пожилого господина.
– Какая низость! – бормочет Ричард.
– А Ралф пусть приходит потанцевать у нее на свадьбе или съесть свадебный завтрак. Сейчас мы больше не танцуем на свадьбах и правильно делаем. Ведь это же препечальное дело, и всякое легкомыслие тут неуместно. Так это здесь стоит его полк? – спросила она, в то время как они выходили из парка, где на часах у ворот стояли гусары. – Полно! Полно, дитя мое! У мастера Ралфа все пройдет так, как… гм!… как проходило у других. Ну немножко головной боли – вы назовете это болью сердечной, – и снова как ни в чем не бывало; после этого и выглядят-то даже лучше. Конечно же, чтобы вдолбить вам в голову крупицу смысла, приходится причинять вам боль, бедные вы мои дети! Уверяю тебя, девочки страдают не меньше вас. Даже больше, ведь головы-то у них слабее, а страсти не отличаются постоянством. Не так ли говорит твой отец? Что же это так тревожит моего мальчика, что он то и дело смотрит на часы?
Ричард оборвал разговор. Время не знало пощады.
– Я должен идти, – сказал он.
Его озабоченный вид не располагал к шуткам. Но, несмотря на это, миссис Дорайе захотелось пошутить.
– Послушай, Клара! Ричард собирается уходить. Он говорит, что у него назначено свидание. Какое может быть у молодого человека свидание в одиннадцать часов утра?.. Разве что он собрался жениться! – Миссис Дорайя рассмеялась, предположение это показалось ей остроумным.
– А церковь где-нибудь близко, Ричи? – подхватил Адриен. – Если да, то ты можешь уделить нам еще полчаса. Время холостяков кончается, когда бьет двенадцать. – И он тоже рассмеялся на свой лад.
– Может быть, ты все-таки останешься с нами, Ричард? – попросила Клара. Смутившись, она покраснела, и голос ее дрогнул.
В словах ее был трепет, и какое-то необъяснимое чувство заставило сгоравшего от нетерпения жениха говорить с нею нежно.
– Право же, я бы хотел остаться, Клара; я был бы рад сделать тебе приятное, но у меня сейчас совершенно неотложное дело – я обещал быть и должен идти. Мы еще увидимся…
Миссис Дорайя принялась решительным образом его удерживать.
– Пойдем с нами, и не трать попусту слов. Ты непременно должен с нами позавтракать, а там, если тебе действительно надо идти, то ступай. Взгляни только! Мы ведь уже дошли до самого дома. По крайней мере,
