– Кузьмичев Сергей Андреевич.
– Год рождения, место рождения, где работали?
Сергей промолчал.
– Не слышите вопроса? – поднял на него глаза следователь.
Кузьмичев сдержал раздражение:
– Слышу.
– Отвечайте.
– Не вижу смысла. Все данные у вас в компьютере.
– Существует форма допроса.
– А я не хочу участвовать в формальном допросе! – Сергей даже приподнялся. – Или предъявляйте обвинение, или я не отвечу больше ни на один вопрос.
Следователь усмехнулся:
– А вы знаете, в чем обвиняетесь?
– Вы разговариваете со мной как с идиотом. Давайте протокол, я подпишу.
– Протокол – о чем?
– О намерении, которое, к сожалению, не реализовал.
– Называйте вещи своими именами. О намерении убить?
– Называю. Да, о намерении убить.
– Мотивы?
– Личные.
Следователь занес все сказанное в компьютер, налил из чайника кипяток в кружку, бросил в чашку заварной пакетик.
– Не желаете?
– Нет, спасибо.
Следователь попытался сделать глоток горячего чая, у него это не совсем получилось.
– Что значит – личные? Я имею в виду мотивы.
– Неприязнь к данному господину.
– Чем вызвана?
– Из-за него я был выгнан с работы. А у меня жена и ребенок.
– Откуда оружие?
– Купил.
– У кого?
– У случайного человека.
– Где?
– За городом. На автобусной остановке.
– Что делали за городом? Цель поездки?
– Искал работу.
– Конкретно – место встречи?
– Поселок Западный. Остановка при въезде в поселок.
– Продавец сам подошел к вам?
– Подошел, спросил, не хочу ли приобрести пистолет. Ответил – хочу. Я думал о мести.
– Сколько заплатили?
– Недорого. Пятьсот рублей. Ему нужны были деньги.
– Можете описать внешность человека, продавшего вам оружие?
– Внешность как внешность. Судя по всему, бомж. Думаю, он где-то подобрал пистолет. Или украл.
Следователь полопотал пальцами по клавиатуре, подождал, когда из принтера выйдет отпечатанный лист бумаги.
– Прочитайте и подпишите.
Сергей пробежал текст глазами, взял ручку, чиркнул свою фамилию. Следователь с интересом и сожалением посмотрел на него.
– Даже как-то странно… Непривычно. Что ж вы так легко подписываете все? Не боитесь?
– Кого?
– Я бы сказал – чего. Загреметь на полную катушку?
– Не боюсь. Такой характер. Если уж на что-то решусь, остановить трудно.
– А жена? Ребенок?
– Даст Бог, все образуется… – Кузьмичев поднялся. – Мир не без добрых людей… Можно идти?
Следователь нажал на столе кнопку, кивнул вошедшим конвоирам:
– В камеру… – и бросил на прощание: – Удачи… коллега.
Сергей повернул голову, усмехнулся:
– Спасибо. Запомню, коллега.
Тишина в камере такая, что звенит в ушах. Иногда до слуха доносились голоса охраны, и снова тишина. В зарешеченном окне ночь – будто нарисованная.
Послышались приближающиеся жесткие шаги, загремел ключ в замке, дверь камеры открылась, и конвоир скомандовал:
– На выход!
Сергей поднялся с лежака, послушно подчинился приказу. С усмешкой спросил:
– Опять к следаку?
– Теперь в сауну! Косточки парить.
Снова тот же длинный коридор, те же переходы, но не в кабинет следователя, а на улицу. Во двор милицейского отделения.
На улице ночь – густая, тяжелая, тревожная.
Кузьмичев отчетливо услышал стук собственного сердца.
Пересекли двор, направились к патрульному «козлу». Задняя, загружечная дверь была открыта, возле нее курили два милиционера, ждали «пассажиров».
Кузьмичев без задержки забрался внутрь, где уже сидели два арестанта. Он пристроился возле двери, в темноте не различил лица напарников, и в это время в машину втолкнули еще одного, последнего гражданина в наручниках. Тот уселся возле двери, как раз напротив Сергея. Это был Юра…
Конвоиры забрались в машину последними, отгородившись от арестантов решетчатой дверью, и воронок тронулся.
Ехали молча – и менты, и «пассажиры». Машину трясло, подбрасывало на ухабах, и Кузьмичев вдруг заметил, что дверь, отгораживающая их от милиционеров, прикрыта, но не замкнута. Это заметил и Юра, сидевший напротив. Их взгляды быстро, едва заметно перекрестились, они сразу, вмиг поняли друг друга.
Сергей заметил, что в руках Юры появилась проволочная отмычка, которой он незаметно, едва уловимыми движениями стал пытаться отомкнуть наручники.
Ни соседи, ни менты этого не видели.
Наконец Юра освободил руки, едва заметно улыбнулся Сергею и так же незаметно передал ему отмычку.
Кузьмичев принялся ковыряться в замке наручников, это ему никак не удавалось, и тут его неумелые движения заметил один из ментов.
– Эй! – окликнул он Сергея. – Что там колдуешь? Чего у тебя в руках?
Мент решительно приподнялся, и в тот же миг сидящий напротив Сергея Юра сорвался с места, ударом двери прижал ближнего милиционера к стенке, а у того, который приподнялся, столь же молниеносно выбил из рук автомат и, не отпуская прижатого дверью милиционера, направил ствол на обезоруженного конвоира.
– Не двигаться! – заорал. – Изрешечу! – Обернулся к арестантам, истерично приказал: – Стучите, суки, чтоб остановился! Ногами, скоты, стучите! Сильнее!
Тут же Сергей в сильном прыжке сбил с ног обезоруженного милиционера, тот, скрючившись, повалился на пол, а арестанты продолжали лупить ногами, руками в кабину воронка, пока машина не затормозила.
