— А как с вами? — Поляк посмотрел на поэта. — Может, все-таки подождать?
— Меня будет ждать Господь Бог, — оскалился тот.
Карета миновала Спас на Крови и скрылась за поворотом.
Перед хорошо одетым вором в дорогом ювелирном магазине на Литейном услужливый продавец-еврей выложил сразу несколько дорогих перстней с крупными бриллиантами. Артур придирчиво и со знанием дела подбирал наиболее подходящий, капризно отодвигал одни, придвигая другие поближе к себе. Он так умело и ловко манипулировал перстнями, что ювелир уже не совсем понимал, сколько перстней он выложил и на каком в итоге остановится дотошный покупатель.
Артур уже наметил подходящий товар с крупным голубым камнем, аккуратно прикрыл его локтем, попросил продавца:
— И прошу вас еще вот тот перстень.
— Уважаемый, — возмутился тот, — я выложил перед вами столько перстней, что уже не совсем понимаю, сколько их на самом деле. Вы уж определитесь, пожалуйста!
— Я делаю серьезную покупку, — нахмурился вор, — и ваше неудовольствие мне совершенно непонятно.
— Я запутался, понимаете?.. Сколько их здесь — семь, девять?.. Вы, извините, совсем заморочили мне голову! — воскликнул ювелир. — Давайте разберемся!..
— Я буду на вас жаловаться! Покажите мне еще один перстень! — раздраженно повторил вор и вдруг осекся.
Он услышал невероятно знакомый женский смех и голос. Правда, голос был с явно нерусским акцентом, но очень узнаваемый. Артур оглянулся, от неожиданности даже забыв о бриллиантах.
В магазин в сопровождении важного полицмейстера, господина Агеева, вошла Сонька, громко смеясь и обмениваясь с ним репликами.
— Вы считаете, это лучший ювелирный магазин Петербурга? — подчеркнуто грассировала она.
— Именно так. По крайней мере, подарки моим женщинам я покупаю здесь, — ответил Василий Николаевич, легонько поддерживая женщину под локоток.
— И как много у вас «ваших женщин»? — бросила на него ревнивый взгляд Сонька.
— Пока что три — супруга и две дочери. Теперь, надеюсь, на одну станет больше.
— Ловлю вас на слове. — В этот момент воровка натолкнулась на взгляд Артура, немедленно узнала его и тут же отвела глаза. — Что вы желаете мне показать, Василий Николаевич?
— Не только показать, но кое-что и приобрести.
Навстречу им высыпались сразу несколько иудеев, в шляпах и с пейсами, стали почтительно кланяться, а хозяин, низенький толстый, господин Циммерман, тот самый, из Одессы, самолично повел важных клиентов к одному из прилавков.
Рядом с ним толкался сын Мойша, никак не изменившийся за прошедшие годы. Разве что еще больше полысевший…
Артур воспользовался заварушкой, отодвинул все выложенные перстни и быстро покинул магазин, ничего не прихватив.
Хозяин магазина зашел за прилавок, обратился сразу к даме:
— Что уважаемая госпожа желают?
— Пока не знаю, — пожала плечами Сонька и бросила взгляд на полицмейстера. — Ваши предпочтения, господин полицмейстер?
— Мои предпочтения — ваши предпочтения, — отшутился тот, с интересом наблюдая за дамой.
— Покажите мне несколько колье и перстней с бриллиантами, — попросила та хозяина.
— Какая стоимость вас устраивает? — спросил Циммерман.
— Абрам Евсеич! — воскликнул Агеев. — Вы меня удивляете! Выкладывайте все, что приглянется моей гостье.
— Слушаюсь, Василий Николаевич, — покорно кивнул Циммерман и стал выкладывать на прилавок все, на что показывала Сонька.
Полицмейстер перегнулся к нему через прилавок, прошептал ему в самое ухо:
— Француженка… Сестра покойного князя Брянского… Совершенно неотразимая дама!
— Я это заметил, — не без юмора пожал тот плечами и достал еще несколько дорогих украшений.
Сонька не спеша, со знанием дела рассматривала предложенные изделия, примеряла, откладывала и бралась за следующие.
— Как вам такое колье? — повернулась она к Агееву.
— Ни бельмеса не смыслил и не смыслю в этих цацках! — откровенно ответил тот. — Выбирайте по личному вкусу, мадам!
Воровка, воспользовавшись тем, что полицмейстер снова о чем-то зашептался с Абрамом, сбросила с прилавка сразу перстень и богатое колье в приоткрытую сумочку.
— Для вас, Василий Николаевич, — успокоительно заявил хозяин, — мы уже заранее подготовили очень солидную скидку!
— Так вот и я об этом! — развел руками тот и повернулся к Соньке. — Как наши успехи?
— Никак, — разочарованно ответила она. — Мы придем сюда в следующий раз.
— Вы что, мадам? — удивился Абрам. — Ваш глаз ни на что не упал?
— Упал, — улыбнулась Сонька. — Просто мне надо подумать.
— Разве женщина может думать, когда попадает в лучший ювелирный магазин города?
— Смотря какая женщина, — засмеялась воровка и обратилась к полицмейстеру: — Благодарю вас за оказанную любезность.
— Вы действительно ничего не желаете? — вскинул брови тот.
— Пока нет. В другой раз.
Сонька взяла полицмейстера под руку, и они двинулись к выходу.
Расстроенный и растерянный, Циммерман-старший смотрел им вслед, пока за ними не закрылась дверь, после чего стал с Мойшей раскладывать украшения по местам. И вдруг обнаружил, что двух дорогих вещей — перстня и колье — не хватает.
— Мойша, — побледнев, повернулся Абрам к сыну. — Здесь не хватает самых дорогих изделий!.. Я их доставал!
— Папа, опять, да? — возмутился тот.
— Что — опять?.. Смотри сам: здесь они лежали, теперь не лежат!.. Не могли же они испариться?!
— Но не мог же их украсть господин полицмейстер?
— Но их могла украсть эта дама!
— Папа, ты окончательно сходишь с ума! Дама — француженка!
— Думаешь, француженки не воруют! — закричал на весь магазин Мойша.
— Догони и скажи, что они воры! — закричал в ответ сын. — Что я могу еще тебе предложить!
— Ничего не можешь, потому что ты идиот!.. Был идиотом и остался! Круглый поц!
— Папа, я окончательно обижусь!
— Хоть лопни здесь!.. Лопни, потому что я откуда-то эту даму знаю! И уверен, что это она сделала нас беднее на девяносто рублей шестьдесят шесть копеек!
По пути к экипажу, заинтригованный уходом Соньки из магазина, полицмейстер с плохо скрываемой хитрецой спросил:
— Простите, мадам, но я ничего не понял… Я готов был оплатить любое выбранное украшение.
— Я привыкла к более достойным изделиям, — усмехнулась воровка.
— А чем эти недостойны? — удивился Василий Николаевич.
— Чем?.. Качеством.
— У Абрама Циммермана плохое качество?.. — Господин Агеев даже остановился. — Да у него украшается высший свет столицы!
