струнах,Люблю играть на вечной лире —На золотых моих лучах.И песнь моя есть первый лепетВесенних листьев, гул морейИ в тучах радуг легкий трепет,И ужас бурь, и смех детей.И полны дивного значенья,В неоцененной красоте,Спят драгоценные каменья,Мои любимцы, в темноте, —Мои загадочные детиТам, под землею, ждут меня,Безмолвный ряд тысячелетийМой первозданный луч храня.Люблю, что молодо и смело,Люблю я силу в красотеИ нестыдящееся телоВ богоподобной наготе.Зачем, безумец, ты не внемлешь,Потупив взор слепых очей,И мертвым сердцем не приемлешьТы евхаристии моей?Приди и пей – кто сколько жаждет! Что значит подвиг или грех?Не бойтесь – надо всем, что страждет,Непобедим мой вечный смех!11 августа 1894
Уж вещий ворон каркал над дубровой,И мертвенного пурпура ветвейВихрь не щадил, свободный и суровый,Как древнего величия царей...И падает их пышная одежда,И бледен солнца луч сквозь облака,Как на бессмертье тщетная надежда,Как жалкое веселье старика.<1894>
Дни все короче, а ночи морознее...Вы, ни живые, ни мертвые, бедные, бледныеТравы осенние, поздние.Там, среди зябнущих, голых стволов,Вы из-под савана первых снегов,К солнцу с последней мольбой простираетесь,Не покоряетесь, — Тускло-зеленые, нежные, —Боретесь вы с белизною снегов,О, безнадежные! Солнца ненастного злые лучиНе согревают,Только играют,Как в поединке стальные мечи...Острые, злые лучи,Не лицемерьте!..Лживому солнцу, о травы, не верьте,Верьте покою, отдайтесь же смерти! Ниже, все ниже свинцовая твердь,Злая, как смерть... Над деревьями голымиКаркает ворон и крыльями машет тяжелыми,Празднует смерть...Ниже, все ниже свинцовая твердь.Сердце мое, как былинка, – в снегу, – безнадежное,Слабое, нежное!Солнцу не верь ты холодному,Вечно бесплодному,Страшному, злому, как смерть!..1894
О бледная лунаНад бледными полями!Какая тишина — Над зимними полями!О тусклая лунаС недобрыми очами...Кругом – покой велик.К земле тростник поник,Нагой, сухой и тощий...Луны проклятый ликИсполнен злобной мощи...К земле поник тростник,Больной, сухой и тощий...Вороны хриплый крикИз голой слышен рощи.А в небе – тишина — Как в оскверненном храме…Какая тишина —Над зимними полями! Преступная луна,Ты ужасом полна —Над яркими снегами!..26 февраля 1895
Мы – бедные капли, мы – серые каплиХолодных упорных дождей,В болотах, где дремлют недвижные цапли,Мы слабые, вечные каплиВ безветрии мертвом ночей.Боишься ты нашего тихого звукаНа плоской равнине полей торфяных,Как будто отраднее смерть или мука,Чем наша покорная тихая скука.Боишься ты шепота струй дождевых.Мы жалкие, серые, что же мы значим,Не бойся, мы сделать не можем вреда,По крыше твоей только пляшем и скачем,Как дети большие, мы плачем и плачем,Ни ночью, ни днем не уснем никогда.И песню поем мы все ту же и ту же,Мы братья твои, ты от нас не беги:Как ты, умираем и тонем мы в луже,За нами – другие, и песню всю ту жеПоют, умирая во мраке и в луже,И тают в воде дождевые круги.И дремлют в болоте недвижные цапли,С опущенных перьев стекают струи,Мы – слабые капли, мы – бедные капли,Мы – тихая скука, мы – слезы твои.28 июня 1895, Ораниенбаум
Не наслаждение, не мука,Не вдохновение страстей,Удел живых – тупая скука,Пустое бремя лишних дней.Я не ропщу и не страдаю,Я к одиночеству привык:Часы, часы, я понимаюВаш утомительный язык.На жизнь смотрю я хладнокровно,Где нет друзей и нет врагов.И бьется сердце ровно, ровно,Как сердце мертвое часов.31 августа 1895
«Еще огнем горит мой взор…»
1895
Ведут дороги длинныеМеж каменных оград,Сквозь рощи апельсинные —Эдема вечный сад.Кругом – благоуханиеБесчисленных плодов,И теплое дыхание,И сырость парников.Ручьи лепечут звонкие...И солнце в тихий лесСквозит сквозь щели тонкиеВ соломенный навес —Под эти крыши зимние,Где нежатся плоды...Зимой гостеприимныеЛимонные сады...Сорренто безмятежное,В дремотной тишинеТак тускло солнце нежное,Подобное луне,В твоих садах единственныхИ памятных навек,Как в сумерках таинственныхНа дне глубоких рек.Не водоросли чудные,На стенах травы спят,Их нити изумрудные,Как волосы, висят,Блестят росой холодною...А там, в сыром углу,Как будто сквозь подводную,Загадочную мглу, — Под кущей благовонною —От всех людей далек —Пред бледною МадонноюМерцает огонек.Здесь молит – ненасытное, — Здесь верит сердце вновьВ блаженство первобытноеИ в райскую любовь.<1896>
«Увы! Что сделал жизни холод…»
<1896>
Не пылит еще дорога, —Но везде уже тревога,Непонятная тоска.Утомительно для слухаГде-то ноет, ноет мухаВ тонкой сетке паука.И похож далекий громНа раскат глухого смеха.В черной тьме, в лесу ночном —Грозовой тяжелый запахУдушающего меха,В небе – гул глухого смеха.О тяжелый, душный запах!Этот мрак не успокоит, —Сердце бьется, сердце ноет.В сердце – вещая тоска.Где-то муха ноет в лапах,В страшных лапах паука...<1896>
