Второй помощник дал своему катку упасть, куда ему угодно. Каток упал мостиком через канаву и стал дожидаться, кто с опаской перейдет по нему.
— Час кофепития! — объявил тракторист.
— Мне бы надо выбраться отсюда, — сказал Пелтола. — Сейчас девятнадцать пятьдесят семь, а я должен быть в Метсапелто в двадцать ноль ноль.
— Sorry[5], — произнес тракторист.
— Пелтола.
— Я сказал sorry, приятель, — повторил тракторист, — sorry потому, что это не на шведской границе, чтоб ты соображал. Метсапелто поближе.
— Откуда вы это знаете? Бывали в Швеции?
— Я жил там пять лет, — подтвердил тракторист.
— Прибыл за сауной? — спросил Пелтола. — Идут ли и другие строения следом?
— Ничего не поделаешь, — сказал второй помощник, — что случилось, то случилось.
— Вы не имеете права загораживать шоссе.
— Да мы его не закрыли, — сказал тракторист — Это несчастный случай, черт, тут никто не виноват.
— Как это вы не можете поднять ее на катки? Все равно придется это сделать.
— У вас есть домкрат? — спросил тракторист.
— Нет, — ответил Пелтола. У него домкрат был, но им нельзя было поднять баню. — Трактором поднимайте. Тащите обратно на катки.
— Ишь ты, — сказал тракторист, — откуда это ты взялся, такой умный?
— Можно ли объехать эту кирку?
— Все можно объехать, — сказал тракторист. Он не брил бороду с неделю. Время от времени он скоблил ее ногтями, это было приятно. Он повалился на землю и задрал руки и ноги, как свинья, когда ее скребут за ухом, или собака, когда почесывают между передними лапами. Его помощники уселись на краю канавы. Они крошили ногтями стебли трав. Траву не стоило беречь, за нее никто ничего не платил.
— Такое перемещение надо ночью делать, когда людей нет на дороге, — проворчал Пелтола.
— Где ты такое вычитал? — спросил тракторист.
— Не знаю где, но нельзя забивать надолго дорогу так, что никому не проехать. Уже двадцать ноль ноль.
— На каких часах ты это высмотрел? — спросил тракторист.
— На часах в машине.
— Sorry. Порядок.
— Слыхал, как Корхонен заставил бегать одного издателя? — спросил один из мужиков другого и всосал воздух через стебель. Таким способом он вдыхал на пять сантиметров дальше. Это стоило. Возможно, там было меньше ранее использованного воздуха.
— Никогда не слыхал, — ответил другой. — Отец и мать говорили об этом, но меня всегда выгоняли из комнаты. Об этом они говорили, а мне так ни разу и не удалось подслушать. Я водился тогда с сыном одного шюцкоровца[6]. Из-за этого они никогда ничего не говорили при мне.
— Кто этот Корхонен? — спросил тракторист.
— Писатель Корхонен.
— Писатель?
— Да нет. Никакой он не писатель. Просто-напросто заставил свою старуху напирать роман. Были, видите ли, трудные времена. И снес роман в издательство. Издатель ему сказал: «Положите на стол, мы прочитаем и сообщим вам». — «Нет, только сейчас, — говорит Корхонен, — мне нужны деньги сию минуту». — «У меня заседание правления», — сказал издатель и вышел в другую комнату. Корхонен за ним. Там был чертовски длинный стол. «Уходите отсюда, — велел издатель. — Здесь могут находиться только члены правления». Тогда Корхонен достал пуукко[7] и показал его. «Еще хоть одна отговорка — и я пущу в ход вот это», — пригрозил он. Издатель побежал от него вокруг стола со страшной скоростью, Корхонен за ним.
В комнату вошел мужчина и сразу же позвал на помощь. Явились двое, подхватили Корхонена и вынесли на улицу так быстро, что ноги его не успели коснуться ни пола, ни ступенек. Издатель упал в кресло. Он совсем выдохся, но тот, кто позвал на помощь и видел, как издатель бегал, это был такой Теппо Пиртанен. Он и говорит издателю: «Тебе надо тренироваться на поворотах. Напрямик ты справлялся неплохо и хорошо опережал, а вот на углах стола терял свое преимущество». — «Вон отсюда! Ты уволен!!» — заорал на него издатель. Вот так.
— Кто тебе это рассказал? — спросил тракторист. — Ты ведь не знаешь, что такое издательство.
— Слышал в рейсовом автобусе, там ехали два писателя, вот они и трепались.
— Это не тот Корхонен, о котором говорили отец с матерью, — заметил другой помощник.
— Не был ли это Толстый Корхонен, который пошел с приятелями пострелять рябчиков и наловил их в свои штаны?
Мужики вспомнили анекдот и грохнули смехом. Пелтола ушел в свою машину, включил мотор и начал высматривать, куда бы можно проехать. Но баня заткнула дорогу в обе стороны, Он вышел из машины и предложил:
— Если будете поднимать на катки, я помогу.
Мужики живо зашевелились, пошли в лесок и ходили там взад-вперед, что-то искали.
— Придется пользоваться рычагами, раз у тебя нет домкрата, — сказал тракторист.
Помощники притащили из леса камни. Их подсунули под обе стороны баньки. Тракторист и Пелтола стали поднимать катком заднюю стену баньки, помощники поднимали со стороны кирки. Наконец подняли.
— Теперь быстро каток под низ, — распорядился тракторист.
— А кто его засунет? — спросил тот, кто рассказывал.
Они опустили баньку на землю и задумались.
— Заработаю я неприятность из-за вашей бани, — сказал Пелтола.
— Ничего не случится, — заверил тракторист.
— Попаду водить грузовики.
— Тут нужно бы домкрат или два, — размышлял тракторист.
— Чем же вы в первый раз-то ее поднимали? — спросил Пелтола.
— А мы и не поднимали, — тракторист начал рассказывать. — Видишь ли, она была там в ложбине на бетонной опоре или на камнях. Мужики разбили камень и подложили под низ катки.
— Дождь источил тот камень. Никуда не годная была подпорка. Принесем-ка еще камней.
Помощники опять пошли в лес за камнями. Они притащили два точно таких же камня, и как только банька была приподнята, затолкали их под нее ногами. Потом просунули катки под баню и откопали камни лопатой. Камни были выше катков. Откуда они взяли лопату; Пелтола не заметил. То ли она была у них с собой, то ли нашли лопату могильщиков, а может, она висела на другой стене баньки, чтобы женщины мельчили ею в баньке дрова, когда хозяин уносил топор в лес. Помощники сбросили ненужные теперь камни в канавы, тут их было четыре.
Тракторист взобрался на сиденье, похожее на большую железную шапку. Сиденье опустилось на пару сантиметров. Банька стала продолжать свое путешествие. Она брела так же медленно, как выполняла другие свои работы — согревалась и остывала, но, несмотря на это, она задавала двум мужикам невероятно много работы. Они носились взад и вперед, выхватывали каток, подтаскивали бегом, швыряли на землю перед банькой, подталкивали ногами в нужном направлении, опять бежали назад, опять, запыхавшись, волокли каток. Их скорость равнялась ноль целых одна десятая километра в час.
Спуск с пригорка, по-видимому, нисколько не ускорил хода. Банька только наклонилась настолько, что дверь ее распахнулась, — она была не на замке. Внутри оказалось светло, в строении не было пола. Не было там полка, там ничего не было. Она была просторна, как пустой школьный двор. Пелтола вскочил в машину и взглянул на часы: было 20.27. Он поехал наперегонки с баней, стрелка показывала спуск, через три минуты начался подъем. Стрелка была теперь в хорошем состоянии, она неплохо отдохнула. В таком же состоянии была и машина. Пелтола не отдыхал: он поднимал баню на камни и полчаса спорил сам с собой —
