— Помните, я вам рассказывала, что устроилась работать на белую виллу. Так вот, сегодня после обеда я пошла туда прибраться и увидела около дома каких-то типов. А хозяин, между прочим, уехал на несколько дней. Вот мы и подумали, может быть, воры. Я туда заходить не хочу, еще затаскают потом, если что украли. А Виолетту здесь никто не знает. Она хочет сходить посмотреть, но боится одна. Может, проводите ее?
За столом воцарилось долгое молчание. Мужчины переглядывались между собой, переваривая информацию.
— Что за вопрос! Конечно, проводим, — сказал Минчо, вставая. — Пошли, ребята.
Те неуверенно поднялись следом за ним. Его решительный тон не оставлял им возможности отказаться, не потеряв при этом лица. Хотя никому не хотелось ввязываться неизвестно во что.
— Погодите. Я захвачу свою цепь, — сказал Мартин и исчез в доме.
— У тебя, кажется, был кастет, — крикнул ему вслед Минчо. — Возьми и его.
Парни поежились. Им совсем не нравились эти приготовления.
— Что это вы зажались, ребята? — насмешливо сказал им Минчо. — Струхнули, что ли? Так и скажите. Никто вас насильно не тянет.
— Да ладно тебе, Минчо, — смущенно произнес один. — Ты же нас знаешь.
Мартин нагнал их уже за воротами и сунул кастет Минчо. Все молча зашагали по дороге. Фонарей здесь не было. Парни поминутно спотыкались и переругивались сквозь зубы. Виолетта и Минчо обогнали их и пошли впереди.
— Спасибо, — шепнула она ему и слегка пожала руку. — Если бы не ты…
— Тссс, — остановил ее Минчо. Всю оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании.
Виолетта привела их к задней калитке. Они с трудом протиснулись в сад. Кругом царила полная тишина. Дом был погружен во тьму. Они некоторое время прислушивались, потом осторожно подошли к входной двери. Виолетта тронула ручку. Дверь бесшумно отворилась.
— Оставайся здесь, — шепнул Минчо одному из парней. — Гляди в оба. Свистнешь, если что.
Он вошел первым и включил свет. Виолетта зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Картина царящего здесь хаоса поразила ее. Стол был сдвинут, стулья перевернуты. На полу в луже воды лежала разбитая ваза. Раздавленные чьим-то тяжелым башмаком цветы трагически рассыпались вокруг. Приглядевшись, она с ужасом заметила в углу темные пятна. Кровь, подумала она, холодея. Чья?
— Вы посмотрите здесь, а я поднимусь наверх, — шепотом скомандовал Минчо. Он как-то незаметно стал у них главным, и они охотно подчинялись ему. — Только старайтесь ничего не трогать.
Виолетта, дрожа, прислонилась к стене, не сводя глаз с пятен крови на полу. Если это кровь Рикардо, они дорого заплатят за каждую каплю.
Вскоре на лестнице появился Минчо.
— Там никого нет, — сказал он мрачно. — Но, похоже, Цеца была права. Грабанули его основательно. Наверху такой же разгром. Пошли, нам здесь больше нечего делать. Приедет хозяин, сам разберется.
Мужчины вышли на улицу. Виолетта осталась стоять у стены. Минчо подошел к ней.
— Ты жила здесь, — сказал он тихо. — Я видел твой купальник наверху, тот самый, в котором ты была тогда на пляже.
Она кивнула, закусив губу.
— Не бойся, никто ничего не узнает. Они, — Минчо мотнул головой в сторону двери, — тоже будут молчать, это я тебе обещаю. Ты остаешься?
— Да, — сказала она твердо.
Он взглянул в ее глаза и прочел там что-то такое, что говорило яснее любых слов.
— Прощай. — Он легко коснулся ее руки и вышел, прикрыв за собой дверь.
Иван и Цеца примчались через полчаса. Они нашли Виолетту наверху. Со спокойствием и деловитостью робота она укладывала в чемодан вещи Рикардо. Такие знакомые, они, казалось, еще хранили тепло его тела. Она прикасалась к ним пальцами, как к живым, складывала рукав к рукаву, носок к носку, бережно упаковала в футляр компьютер, а внутри все клокотало. Что ты наделал, отец? Как ты мог так поступить с нами? Ты, который столько пережил от людской несправедливости?
— Что ты собираешься делать? — спросила Цеца.
Виолетта посмотрела на нее стеклянными глазами. От этого взгляда у Цецы мурашки побежали по коже.
— Ты видела кровь внизу? — Слова падали с губ холодные, как льдышки.
Цеца почувствовала, как к горлу подкатил скользкий комок. Она нервно сглотнула и не стала больше ни о чем спрашивать.
Иван перенес вещи в машину. Виолетта в последний раз окинула взглядом спальню, где они с Рикардо пережили столько волшебных минут, помедлила на пороге и спустилась вниз.
— Эти деньги передай, пожалуйста, Косте. — Она протянула Цеце несколько банкнот. — Я ему задолжала за вчерашний вечер. Не хочу, чтобы он думал обо мне плохо. А это Рикардо приготовил для тебя. — В руках у Цецы очутился толстый конверт и длинный шелковый шарф теплых осенних тонов. Она протестующе затрясла головой.
— Ты что? Мне ничего не надо. Я же…
— Знаю. Это на память. Он так хорошо к тебе относился. Относится, — быстро поправилась Виолетта. — А деньги тебе пригодятся. На бензоколонку. И еще. Вот возьми. Это от меня. — Она быстро надела на руку Цецы массивный браслет, весь состоящий из сложного переплетения золотых цепей. — Мы с мамой купили его, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Она еще смеялась тогда, говорила, что он вдвое толще моей руки. Теперь я хочу, чтобы он был твой.
Цеца стояла перед ней, беспомощно опустив руки. В глазах у нее сверкали слезы.
— Не плачь, не надо. Я обязательно свяжусь с тобой через Ивана. Ты не теряй его из вида, ладно?
Виолетта подхватила свой рюкзачок и сделала несколько шагов к двери. Вдруг ее что-то будто толкнуло. Она обернулась. Цеца стояла неподвижно. Деньги выпадали из конверта, кружились в воздухе, как осенние листья, и падали веером у ее ног. Виолетта бросилась к ней. Девушки порывисто обнялись.
— Береги себя, — шептала Цеца. — И, ради Бога, не теряй головы.
— Обещаю. Все будет хорошо. Вот увидишь.
Она поцеловала подругу и направилась к двери. С порога обернулась.
— А насчет Ивана подумай. По-моему, вы очень подходите друг другу. — Подмигнула ей и, не оглядываясь, пошла к машине.
Они уже подъезжали к Евксинограду, когда Иван наконец решился нарушить молчание.
— Может, все-таки передумаешь, а, Виолетта? — неуверенно спросил он. — Боюсь я за тебя.
— Все в порядке, — ответила она, почти не разжимая губ.
— Да ни черта не в порядке, — взорвался он. — Ты же ничего не видишь перед собой. У тебя глаза повернуты внутрь!
Виолетта лишь усмехнулась.
— Знаешь, что я чувствую сейчас? Что могла бы пройти босыми ногами по раскаленным углям.
16
Атанас сам втащил Рикардо в кабинет Георгия и грубо толкнул в спину. Тот покачнулся, но устоял. Его распухшее, покрытое запекшейся кровью лицо было почти неузнаваемо. Георгий изумленно рассматривал эту неподвижную маску, на которой, казалось, жили только глаза. И эти глаза, как два синих холодных клинка, впились в лицо Георгия. Ему стало не по себе. Ишь, как смотрит, подумал Георгий, отчаянно и независимо. Это в его-то положении. Крепкий орешек.
— Что это значит? — осведомился он.
— Этот тот самый Манчини, — самодовольно сказал Атанас. — Я обещал добыть его для вас и
