уйти из школы или остаться, как захотите. Когда появится ребенок...
«Да он уже появился! – захотелось крикнуть Беате. – Вот он, сидит весь в белом и собирается играть для меня на белом же рояле. Вы что, ребята, с ума сошли? Мне ведь даже не двадцать пять – мне без пяти минут тридцать! Просто тональный спрей от Cristian Dior и рубиновый лазер...»
– Когда вы... когда ты говорила о «Лолите»... что это книга о любви. Тогда я понял: мы созданы друг для друга, – проникновенно сказал Никита.
Какой хороший мальчик. Из него действительно вырастет классный мужик, и можно позавидовать девочке, которой достанется это сокровище. Но как же объяснить его любящим родителям, что у жизни не один счастливый сценарий, а немного больше...
В комнате стояла выжидающая тишина. И в этой тишине Беата робко произнесла:
– А мне всегда казалось, что первая любовь должна быть неразделенной.
В ответ вновь расцвели улыбки Панчиных.
Они долго хором разубеждали ее. Папа Андрей доказывал, что его успехи объясняются еще и тем, что он в юности не знал разочарований, от которых никакой пользы, кроме вреда.
– Сколько времени я потратил бы, бегая за девушками-ровесницами! Сколько сил и нервов убили на неразделенную любовь мои друзья, пока я работал, учился, делал карьеру!
Мама Алла расписывала гордую красоту Сейшельских островов, куда они с мужем ездили в запоздалое свадебное путешествие, – а Никитка с Беатой могут лететь хоть завтра, плевать на школу. Еще они уговаривали ее не бояться сплетен и предрассудков. Вспоминали, как прятались от всех и вся, как боялись случайно встретить на улице учителей или ребят из школы. И спасались от них, знаете где? На речном трамвайчике! Бегом, бегом на пристань – и вперед! Увы, необитаемого острова для них тогда не нашлось, до Сейшел на речном пароходике было не доплыть. Редкие сочувствующие знакомые давали им приют. Но все кончилось хорошо, вот видите!
– Поймите, дорогая, это ваш шанс, – внушала Алла, уже слегка раздражаясь Беатиным упрямством. – Что же вам, так и сидеть в школе, стариться? Ведь это хуже, чем монастырь, я знаю. Сами говорите, вам уже почти тридцать. А ведь дальше будет сорок, пятьдесят. Пенсия, нищета, одиночество...
Андрей, сияя синими глазами, откровенно читал ей нотацию:
– Люди нашего круга ищут детям пару среди своих. Но раз так вышло – мы только рады. Мы уважаем выбор Никиты. Вы никогда не будете себя чувствовать бедной родственницей. Мы знаем, что отдаем сына в хорошие руки.
Надо же, удивлялась Беата, почти не обижаясь. Такая живая, необыкновенная, яркая история – и такие скучные, пошлые люди. Хоть помещай их, как есть, на рекламные страницы журнала «Ажур». Они учили ее жить, будто она и вправду была несмышленой старшеклассницей, ровесницей их сына.
Никита смотрел, смотрел на нее во все глаза – а потом вдруг встал, уселся за рояль и заиграл симфонию Рахманинова.
Влюбленные родители наконец замолчали и трогательно прислонились друг к другу. Мама Алла тихонько сказала:
– Не надо давить на девочку. Она все равно будет с нами. Я знаю.
«Блажен, кто верует, – тепло ему на свете», – подумала Беата как настоящий учитель литературы. И тихонько выскользнула из этого гостеприимного дома. Шлагбаум открылся автоматически, и она представила себе, как вежливый охранник вычеркивает ее фамилию из гостевого списка.
Дома опять ждали непроверенные тетрадки, тьфу!.. Школа – тюрьма народов. А не пора ли заканчивать просветительскую миссию, размышляла Беата за рулем. Как-никак, я получила предложение от достойного молодого человека из оч-чень хорошей семьи. Самое главное, семья не против...
Вечер только начинался, и у нее было две перспективы: тетрадки или клуб.
– И что ты выбрала? – спросила Татка, освобождая ей уголок стула: Беату не ждали и места не заняли.
В клубе яблоку было негде упасть, да яблок там и не было. Вместо яблок на стойках и столах аккуратными пирамидками лежали апельсины. Они катались по всем горизонтальным поверхностям, попадали в чашки и тарелки, стукали по коленкам и сваливались на пол. Официанты выхватывали рыжие шары из-под ног танцующих. Такой был вечер – апельсиновый, безо всякого политического подтекста.
Это место называлось «Пресс-папье», в просторечии – «Папка» или «Папа». Когда-то его организовали журналисты, и хотя с тех пор понабежало много постороннего народа – друзья друзей, которым все равно, – в частности, молодежи, не знающей традиций, но он по-прежнему считался местом оттяга «папиков», то есть солидных людей плюс-минус тридцать. Когда эти папики и мамики шли вразнос, младшее поколение, ух! – только жалось по стенкам и ноги поджимало.
Беата решила, что машину она оставит около «Папки», а домой поедет на такси. Завтра ведь воскресенье, ур-ра, не надо в школу идти! Чтобы согреться, она заказала Aztek Punch, напиток ацтеков, полный обжигающего мексиканского солнца, и пила его, как настоящие знатоки, без сахара. Не отставляя кружки, она танцевала по очереди с братишками-метросексуалами Митькой и Ванечкой. Ванечка один апельсин прижимал подбородком, а другой катал по Беатиной груди.
Все вокруг были пьяные и потные. Беате стало жарко. Она отдала Ванечке оба апельсина и вернулась за стол, где Татка за Campary Orange обсуждала демографическую ситуацию в мегаполисе с обозревателем модной интернет-газеты «Против всех». Пахло апельсиновыми корками. Молодежь зажигала без отдыха.
Рядом, жонглируя апельсинами, вырос Ванечка. Беата покачала головой. Ей хотелось отдышаться и выпить чего-нибудь холодненького. Обозреватель прервал свою агитацию «против всех» и галантно отправился за коктейлем Golden Sunset для дам.
– Иди потанцуй! – крикнула сквозь музыку Тата. – Не бойся, твои ученики тебя не видят.
«А Бог все видит, – подумала Беата. – Видит Бог, учителю обязательно надо ходить на тусовки. Чтобы проветрить голову, скрыться от всевидящего детского ока...»
– Беата Мстиславовна! – окликнули ее.
Оксана, девочка с сиреневыми волосами из школы «Артефакт», радостно махала ей рукой из толпы танцующих. Они с партнером показывали класс: извивались, то прижимаясь, то отрываясь друг от друга, но не давая упасть апельсину, стиснутому их телами.
Aztek Punch
Горячий пунш с текилой из Мексики
1 бутылка текилы, 1/2 палочки корицы, 2 дл сока грейпфрута, сок 2 лимонов, сок 2 апельсинов, свежевыжатый сок 1 лайма, 2 чашки подслащенного горячего черного чая.
В кастрюле довести до кипения текилу, корицу и соки. Влить чай, вынуть палочку корицы и налить пунш в разогретые жаростойкие стаканы (4—6 порций).
Golden Sunset
Лонгдринк с грейпфрутом из Пуэрто-Рико (безалкогольный)
Толченый лед, 120 мл сока грейпфрута, 20 мл сока лайма, 1 ч.л. сахарного сиропа (по вкусу), 20 мл гранатового сиропа.
Часть льда положить в шейкер, влить сок грейпфрута, лайма, сахарный и гранатовый сироп и сильно взболтать. Стакан на треть наполнить толченым льдом, нацедить смесь из шейкера и пить через соломинку.
Campary Orange
30 мл кампари, 60 мл апельсинового сока и два кубика льда.
Вот и все! Только пить надо сразу.
На следующий день, с раскалывающейся головой забирая от «Папы» свою машину, Беата вспоминала анекдот «Собрались три интеллигентные женщины» и с грустью думала, что его нельзя рассказать не то что детям, а даже коллегам. Люди же, далекие от школы, его не поймут и не прочувствуют.
Анекдот из школьной жизни
