навстречу полз такой же безнадежный хвост.
До сих пор Беата как-то счастливо избегала дорожных проблем. В редакции и ресторане рабочий день начинался поздно, когда все пробки уже рассасывались. И в школу ей почти не приходилось ездить к первому уроку – первые уроки забирали себе семейные учительницы, чтобы пораньше освободиться. А «Семеро козлят» и пансионат для престарелых располагались в стороне от главных транспортных артерий столицы. Короче, оказалось, что Беата оторвана от реальности.
Дома она выпила две чашки кофе на медовой воде, сжевала полплитки шоколада и только тогда почувствовала себя в состоянии смотреть в лицо компьютеру.
Через час Беата все же закончила перевод статьи, фактически не перевод, а подстрочник, и отложила его на время, чтобы потом отредактировать. Заикаться про свежую голову она уже боялась даже себе самой.
Нужен был какой-то логический перерыв, и Беата, еще не остыв, написала для «Ажура» маленькую статейку о пробках в рубрику «Советы подруги». Она на ходу придумывала, чем можно занять это бездарное времяпровождение, как свести к минимуму неприятности от неизбежного опоздания, – и под конец сама успокоилась.
«На сладкое» она оставила первое задание, которое пришло из клуба знакомств, именовавшего себя, как выяснилось, брачным агентством «Мечта».
«Мечта» специализировалась на импортных женихах и провинциальных невестах. Дело это было обоюдовыгодное. Многие западные (да и восточные) мужчины представляли себе типичную русскую женщину так своеобразно, что столичные дамы плохо подходили под этот стандарт, зато девушки из Подмосковья и средней полосы вписывались в него как миленькие. Кроме того, образованные невесты с запросами торчали на крутых международных сайтах, поскольку сами могли худо-бедно сварганить письмо и автобиографию на английском. А у «Мечты» был свой штат переводчиков, которые превращали неграмотное сочинение тамбовской школьницы если не в сонет Шекспира, то, на худой конец, в песню Бритни Спирс. Помимо этого, они переводили на русский пламенные послания заокеанских воздыхателей.
Благодаря этой услуге «Мечта» пользовалась большой популярностью на просторах провинциального Интернета. А поскольку у клиентов сайта не было от администрации никаких тайн (да и какие тайны, если каждый твой вздох подлежит дословному переводу!), то первая страница была сплошь покрыта фотографиями счастливых молодоженов и ссылками на их благодарные отзывы. Встречались также подробные описания жизни новобрачных, вплоть до интимных деталей. То ли абоненты брачного агентства так привыкали писать в него письма, что уже не могли остановиться, то ли это был простой, как пробка (тьфу, не к дороге будь помянута!), но действенный рекламный ход.
Все это Беата уяснила себе, пробежавшись по сайту своих работодателей. Кстати, платили они мало, хотя деньги драли с людей, особенно с мужиков-иномарок, вполне приличные. Одноразовый технический журнал, и тот платил лучше, в пересчете на объем работы. Профессиональная переводчица могла согласиться на такую кабалу только в самых отчаянных обстоятельствах. Например, если приходится одной растить ребенка и сидеть с ним дома.
Письма, которые ей прислали для перевода, были на редкость скучными и однообразными, словно писали их под копирку, меняя только имена и еще кое-какие детали. Три девушки, три подружки из города Переславль-Залесский, сообщали о себе примерно одно и то же. Кончила школу, учусь в торговом техникуме (в педагогическом училище, на парикмахерских курсах). Люблю музыку, танцы, путешествия, люблю шить и готовить. Собственно, это были не письма, а автобиографии, такие же скудные, как жизнь этих неискушенных созданий. К посланиям, вероятно, прилагались фотографии, которые могли сказать главное, но фотографий Беате не досталось. А в комментариях к заданию говорилось, что английский перевод должен отражать индивидуальную неповторимость каждого корреспондента. Все клиенты агентства назывались корреспондентами – очень романтично!
Но где взять-то эту индивидуальную неповторимость? Если бы хоть портреты были!..
Беата представила себе, какие письма могли бы написать они с Таткой и Наткой, если бы, конечно, им пришла фантазия искать женихов через Интернет. И можно ли было бы их по этим письмам различить, выявить «индивидуальную неповторимость».
Наверное, можно. Они были девушками развитыми, читали книги, получали пятерки за школьные сочинения. Беата так вообще будущий великий журналист. А эти бедные девчонки не виноваты, что в славном городе Переславль-Залесский их не научили сочинять интересные письма. Не виноваты они, но не виновата и Беата. Она ведь всего-навсего переводчик.
Но она еще и Беата Новак. И никогда плоские, скучные тексты не выходили из-под ее пера.
Беата вооружилась фразеологическим словарем, призвала на помощь всю свою фантазию и принялась создавать три ярких, самобытных образа. Она дошла лишь до середины первого письма, когда резкие трели заставили ее буквально подскочить на стуле. Это еще что? Будильник? Она спит и перевод дурацких автобиографий ей снится?
Нет, конечно. Она сама поставила будильник на два часа, чтобы ехать за Ромой в школу. Уроки кончились, сейчас будет обед, а после этого как раз и можно его забирать.
Но неужели уже два часа? Она же ничего не успела...
Правда, есть еще продленка. Там Рома может сидеть хоть до семи, заодно и уроки сделает под присмотром учителей. А Беата пока закончит свои переводы.
Но она же обещала себе, что никогда не оставит своих детей на продленке! Должно ли это обещание распространяться на Ромку? Должно, ведь «по легенде» он свой. Хотя мама-переводчица из «легенды» наверняка оставляла бы ребенка в школе, если бы у нее была такая возможность.
Она и с Ромкой договорилась, что будет забирать его сразу после уроков. Но ему можно позвонить и сказать, что за ним приедут позже. Он не обидится, он ведь всегда оставался на продленке. В конце концов, ничего в этом страшного нет. А вот если она не успеет сдать вовремя перевод – это будет страшно.
Но получается, что с первого же дня она обманывает мальчика...
Разрываясь между двумя чувствами долга, Беата быстро оделась и выскочила на улицу. Она по дороге подумает о переводах, а дома попросит Рому дать ей поработать. Все равно же он будет делать уроки. В этот компромисс ей верилось слабо.
В машине она набрала номер:
– Рома! Я уже еду. Собери портфель и будь готов.
– Всегда готов, – ответил рядовой Жаворонков, – только я еще сок не допил.
Пока она доехала, он успел и сок допить, и съесть полдник, который ему выдали сухим пайком – яблоком с булочкой. И вроде бы пробок особых не было, но на дорогу в обе стороны ушло почти два часа.
– Как успехи? – спросила Беата.
– Тройка по русскому, – жизнерадостно сообщил Роман. – Надо делать работу над ошибками. Вы мне поможете, Беата Мстиславовна?
– Помогу. Слушай, зови меня по имени, я же тебе больше не учительница. А что ты там по русскому напортачил?
– Спряжения глаголов. Я их проболел.
– Ага! – сказала Беата, ловко обгоняя мусоровоз и вспоминая, с чем едят спряжения глаголов. – Ну, хорошо, давай после обеда посидим полчасика. А потом мне надо будет заняться своей работой.
Она тут же прикусила язык, потому что, вообще-то говоря, Ромка, тоже был ее работой, за которую она получала деньги. И если бабушка Анна Викентьевна узнает, что ребенка совмещают с брачным агентством и техническим журналом – ох, будет беда!..
Но ребенок не заметил ее прокола и сообщил, что он сам не может тратить много времени на спряжения глаголов: у него в семь ноль-ноль «Симпсоны». А по истории надо сочинить речь римского судьи на процессе иноземного лекаря, обвиненного в отравлении.
Но их замечательно придуманное расписание тут же сорвалось, едва они вошли в дом и поняли, что обеда нет. Таким образом, ничего из запланированного на после обеда делать было невозможно.
Ромка оказался молодцом. Пока Беата второпях жарила мясо, из которого еще вчера собиралась делать изысканное азу, он написал свою судебную речь, обличающую происки врагов римской республики. Потом они второпях поели (мясо, кстати, получилось не фонтан), и подоспело время «Симпсонов», позволивших Беате вымыть посуду. В общем, до спряжений глаголов добрались только к половине восьмого, а до
