Тщета: Собрание стихотворений

А выше – там, среди иных пустынь
Свершается небесный поединок
Двух духов, двух судеб и двух святынь –
Там с Князем Мира бьется Вечный Инок.

Мы в них себя, забыв, не узнаем,
От вечности оторванные хлопья.
Но если здесь мы плачем и поем,
То – наверху за нас скрестились копья.

Легенда о нем

Еще спрошу я укрытого слоновой кости башней:
скажите, как вы любите? –
«всё радостнее, всё бесстрашней»?
«всё божески милу я»?
всё «благостны и правы,
Любовь, твои уставы»?
А если – всё видней и чаще –
«алтарь любви палящей,
и жрец, и бог», и тот, и та,
и в Третьем оба –
«скорбящая чета
над мрамором божественного гроба»?
Еще припоминаю:
«воскреснуть вместе, вместе умирая».
Что знаешь ты, «алтарь, и жрец, и бог»,
о том, кто «умер – бедный раб – у ног»?
А если – всё, всё, всё, чем жил и умирал, дрожал, горел и
холодел – всё, что имел и не имел – всё это, всё сдавить в
единый сноп, в повинный вопль слить и, на откосе дней,
бросить Ей – всё? –
И вдруг – ни то, ни се, а так – пустяк.
Да что же? а ничто. Да где же? а нигде. Везде – не то. И
некого любить.
А жить?
Вот это – умереть без воскресенья.
Наверх – ступени, и – ничего под ставшею ногой. А там,
внизу? да тоже ничего – светло, мертво.
А вот еще: быть сломанным и темным, завядшим, быть
падшим и презренным, не жалким даже – где нам! – а про-
тивным. И – быть любимым, наивно чтимым в низости –
мечтой, в уродстве – красотой. Негодный остов того, что
было мной когда-то – любимый просто, свято, неизбежно,
и весело, и весело, и нежно.
И ту любовь принять, и ту любовь простить, вот это есть – Любить.

Любовь – проста, ясна.
Она – видна едва.
Она жива, слышна,
Когда душа мертва.

Да, только тот, кто мертв,
Кого с живыми нет —
Тот знает, в тьму простерт,
Воскресный тихий свет.

Любовь – проста, легка,
Как сон, и вздох, и смех.
Она тому близка,
Кто плакал больше всех.

Любовь – как тень она:
Вся тут, но не лови –
Она тому дана,
Кто знал, что нет любви.

Ложь о нем

Скажите, мудрейший из певцов, напевнейший из мудре-
цов, не утаите: что это – знанье? с медом жальце? брильянт
на пальце? фолиант на полке? мудреный толк на толке?
Ах, мне страшны громады книг – вериг: на томе – том, на
доме – дом, и будто волк на волке.
Но, быть может, вас ваше знание тревожит и, умножаясь,
скорби множит?
быть может, век ученый вами прожит лишь для того, что-
бы сказать: не может ум обнять премудрости, доступной –
той маленькой, лет десяти невступно? быть может, вы всё
осторожней, строже подходите к закрытой двери ложи, где
пребывает вечное «Не-знает», и встречное царит «Него-