Сейчас движение пошло чуть быстрее. Между отдельными людьми образовались просветы. Майа обогнал седовласого майора и, проходя, бросил на него взгляд. Тот брел, не поднимая головы, и Майа заметил, что по его дочерна загорелому лицу катилась слеза.
Майа прошел еще несколько метров, и вдруг солдаты снова сбились в кучу. Он шел теперь, плотно прижав к телу локти, выставив вперед кулаки. Опять началась непонятная толчея, и Майа чуть не упал на человека, шедшего по правую его руку.
– Простите, – обернулся он.
Тот, к кому он адресовался, держал глаза закрытыми и, казалось, спал. Лет ему было под шестьдесят. Лицо тощее, поросшее белой щетиной. На нем была какая-то загадочная форма – ярко-зеленая, с темными металлическими пуговицами, а на голове плоская жесткая каскетка, украшенная спереди на околыше двумя золотыми буквами. Куртка была ему явно не по росту, а брюки собрались гармошкой над ботинками. Он шел с закрытыми глазами и, казалось, спал,
Майа поискал взглядом своего безьерца и не нашел. Потом вынул из кармана сигарету, закурил. И в ту же минуту почувствовал, что кто-то на него глядит. Он обернулся. Справа на него глядел тот, в ярко- зеленой форме. Теперь глаза у него были широко открыты, и он смотрел на Майа с неприятной настойчивостью, глаза были черные, блестящие.
– Я не спал, – вызывающе сказал он.
– Не спали? – сказал Майа.
– Да, не спал, – все так же вызывающе повторил он. – Впрочем, мне это не в новинку. Я никогда не сплю.
Куртка была ему так велика, что рукава сползали до кончиков пальцев.
– Да, – напыщенно повторил он, – я никогда не сплю.
Засучив рукав, он сунул руку в карман, вытащил обрывок газетной бумаги, развернул его, и в нем оказалось несколько крошек табака. Из другого кармана он вынул трубку и на ходу принялся ее набивать. В каждом его движении чувствовалось что-то торжественное.
– Да, мосье, – снова подтвердил он, – я никогда не сплю.
Началась толкотня, ярко-зеленого прижало к Майа, и Майа успел вовремя подхватить его под руку.
– Что вы делали до войны? – продолжал ярко-зеленый, когда Майа его отпустил.
– Да так, ничего особенного.
– Это не занятие, – презрительно сказал ярко-зеленый.
Потом добавил доверительно;
– А я до войны был военным.
Помолчав немного, он торжественно провозгласил!
– Сторожем был.
– А что именно вы сторожили? – спросил Майа.
Зеленый нагнулся к Майа и лукаво посмотрел на к его:
– Сумасшедших.
И в пояснение своих слов несколько раз постучал указательным пальцем себе по лбу.
– Понятно?
– Понятно, – улыбнулся Майа.
«Сколько их таких, – подумал Майа, – сколько бредет сейчас по дорогам».
– А что вы собираетесь делать здесь? – спросил он.
Зеленый посмотрел на Майа, как будто сомневался, в своем ли тот уме.
– Да ясно, собираюсь попасть на судно! А вы что думали?
Майа расхохотался.
– Чему вы смеетесь? – вдруг обозлился зеленый.
Не успел Майа повернуться к нему и ответить, как снова началась толкотня, а когда двинулись вперед, человек в зеленой форме уже пропал.
– Вот как люди встречаются! – раздался над его ухом голос.
Это оказался безьерец. Благодушный, приветливый.
– Послушай, – сказал он, – ты веришь в эти самые суда? Так вот что я тебе скажу, не суда, а всего одно судно…
Они добрались до перекрестка. Там стоял английский офицер такого неестественно высокого роста, что на целую голову возвышался над толпой. Он размахивал обеими руками и, не переставая, кричал всего одну фразу, сначала по-английски, потом по-французски:
– Англичане направо! Французы налево!
Никто его команды не слушал.
– Надеюсь, мы еще во Франции, так-перетак, мать их… – сказал безьерец. – Во всяком случае, не англичанину командовать мной, иди, моя, туда или сюда.
