– А где столовка Пино?
– Зачем тебе?
– Хочу с ним попрощаться.
– А я думал, плевать тебе на него…
Но так как Майа ничего не ответил, Пьерсон добавил:
– Против калитки у входа в санаторий с правой стороны.
– Что? – с отсутствующим видом спросил Майа.
– Да столовка Пино.
– Ах да, где, где, ты сказал?
– По правую сторону, около калитки санатория.
– Спасибо.
Пьерсон стоял, опустив голову и потупив глаза. Майа подошел к нему вплотную. Он глядел на их фургон. На их очаг, сложенный из кирпича, на постоянное место Александра.
– А ты? – спросил он наконец. – Что ты собираешься делать?
– О, я, – сказал Пьерсон и грустно рассмеялся, – не так трудно отыскать столовку, где уже есть священник.
Он подошел к окну спальни, распахнул настежь обе половинки, а сам уперся локтями в перекладину над подоконником. Ему почудилось, будто он не уходил отсюда со вчерашнего дня, что продолжается все тот же спор, что никогда этот спор не кончится… «Дом, – подумал он, стискивая зубы, – этот проклятый дом». Никогда бы он не поверил, что можно до такой степени ненавидеть обыкновенные кирпичи.
Она стояла перед ним, скромненько скрестив на груди руки, с обычным своим видом школьницы. Она молчала. Просто стояла перед ним.
На него снова накатил гнев, и он даже задрожал с головы до ног. Он обернулся, вцепился пальцами в перекладину и сжал ее изо всех сил.
– Слушай!
Она не шелохнулась. Тоненькая, хрупкая! А ему казалось, будто он с размаху налетел на скалу. Он снова повторил: «Слушай!» – подождал с полсекунды и сухо добавил:
– Я на тебе женюсь.
Она вскинула глаза:
– Неправда.
Он грубо схватил ее за плечи.
– Нет, правда. Правда. Слышишь? Правда. Я на тебе женюсь.
Она опустила голову, и теперь он не видел ее лица.
– Сейчас, сразу?
Он еле сдержал приступ дикого смеха,
– Как только можно будет.
Она упрямо не подымала опущенной головы.
– Ну что, пойдем? – спросил он.
– Нет.
Он выпустил ее, бесцельно прошелся по комнате, потом присел на кровать, обхватив голову руками.
– Что ж, хорошо, – сказал он еле слышно, – я ухожу.
Секунда прошла в полном молчании. Потом Жанна шевельнулась. Сделала два шага и села на кровать рядом с Майа. Сидела она в спокойной мирной позе, сложив руки.
– А вы далеко собираетесь уйти?
Он хохотнул.
– Далеко уже не уйдешь.
– Но когда немцы придут, они заберут вас в плен.
– Я переоденусь в штатское.
– А-а, – протянула она.
Казалось, она о чем-то размышляет.
– Но когда немцы придут сюда, бомбежки больше не будет?
Он снова коротко рассмеялся.
– Конечно, не будет.
– Тогда, – рассудительно заметила она, – если вы боитесь бомбежки, уйдите пока, а когда немцы
