С Раем все обстояло иначе. Он странным образом действовал ей на нервы; она никак не могла понять почему. Разумеется, тогда, когда думала о нем, а это случалось не очень часто. Более того, она обнаружила, что способна заставить свое сознание не реагировать на многие вещи. Возможно, думала она, это следствие всепоглощающего горя, переживаемого ею.
И все же замечание Рая о необходимости оплачивать счета заставило Дину просмотреть хозяйственные книги ранчо. Отец никогда не посвящал ее в эти подробности, но причину она видела лишь в том, что до того, как покинуть ранчо, она еще не была совершеннолетней.
Открывая дверь кабинета и входя внутрь, она ощутила, как по спине у нее побежали уже знакомые мурашки. Здесь было так же уныло, как и много лет назад. Мрачные, темные панели на стенах. Потертый ковер. Старая мебель. Затхлый дух… Благодаря Нетти дом, конечно, поддерживался в чистоте, однако Дина была уверена, что, с тех пор как она покинула его в возрасте восемнадцати лет, никто даже не пытался провести в нем ремонт или переставить что-нибудь с одного места на другое.
С болезненной остротой она видела, что после смерти матери здесь ничего не изменилось и не поменялось в лучшую сторону. Опал была прирожденной домохозяйкой. И все, что теперь было мрачным, ветхим, вытертым и просилось на помойку, при ее жизни сияло чистотой и дышало уютом.
Когда Опал заболела, Саймон нанял экономку для присмотра за домом и приготовления еды для работников ранчо. Нетти быстро прижилась в доме. Они с Опал стали близкими друзьями, и Нетти, так же как и Дина и Саймон, тяжело переживала отважную борьбу Опал с саркомой.
Дина закрыла за собой дверь и прошла к рабочему столу Саймона. На нем лежали папки, кипа журналов для владельцев ранчо, в центре стоял настольный прибор со множеством ручек и карандашей. Дина села за стол, в старое кожаное кресло, и зарыдала.
— Черт возьми, — прошептала она спустя некоторое время, — я же пришла сюда вовсе не плакать.
Достав один из платков, она вытерла глаза и высморкалась. Затем сделала глубокий вдох и стала один за другим открывать ящики. В правом нижнем ящике Дина обнаружила чековую книжку. При виде почерка Саймона она снова дала волю слезам. Если бы она могла увидеть эти чудесные каракули в ответах на десятки писем, которые написала ему за эти годы! Почему отец был так жестокосерд, когда дело касалось его единственного ребенка, в особенности когда она всеми силами старалась загладить вину за свое строптивое поведение?… Разумеется, он слышал про ее развод с Томми, а также про ее отъезд из Уинстона. Но возможно, он также слышал и те лживые слухи, которые злобная семейка Хоуган распространяла про нее?…
Беспомощно вздохнув, Дина вновь достала носовой платок. Ее по-прежнему влажные глаза расширились от удивления, когда она увидела общую сумму — более шестидесяти тысяч долларов. Что ж, здесь определенно достаточно денег, чтобы расплатиться по любым поступающим счетам и в течение долгого времени продолжать выплачивать жалованье работникам.
Однако деньги находятся в банке и никто не имеет права подписывать чеки. Может быть, лучше обратиться к тому адвокату, которого в столь покровительственной манере упомянул Рай? На мгновение она возмутилась: как он посмел обращаться с ней как с каким-то несмышленышем?
Что он о себе возомнил?
Бормоча себе под нос, что Рай не более чем работник, а ведет себя словно хозяин поместья, Дина огляделась по сторонам и нашла личный телефонный справочник отца. Она перелистала страницы и обнаружила телефон Джона Чандлера, затем дотянулась до аппарата и набрала номер. После двух гудков в трубке зазвучал мужской голос:
«Здравствуйте. Это Джон Чандлер. Я нахожусь в двухнедельном отпуске. Вернусь к делам пятнадцатого числа. Прошу вас либо оставить сообщение после сигнала, чтобы я мог вам перезвонить, либо связаться со мной позже. Благодарю за терпение».
Пространное сообщение так сильно ошеломило Дину, что она повесила трубку, вместо того чтобы представиться автоответчику Чандлера. Итак, адвокат отца в отпуске и, очевидно, не знает о его смерти. Пятнадцатое… Дина размышляла, разглядывая календарь на столе. Осталось четыре дня. Может быть, она пробудет здесь до этого срока, а может, и нет.
Но разве могла она исчезнуть, не разрешив дилемму с банковским чеком? Кто-то ведь должен получить доступ к деньгам. Работники не согласятся работать бесплатно, и все не способно функционировать без постоянного снабжения.
Ради всего святого, как же ей быть?
Нахмурившись, она размышляла, знает ли кто-либо, где Джон Чандлер проводит свой отпуск? А вдруг он никуда не уехал и просто отдыхает у себя дома?
Нет, если бы он остался, то знал бы про смерть Саймона.
Минутку. Если Раю известно, что адвокатом Саймона является человек по фамилии Чандлер, то, возможно, ему известно и больше — например, куда тот отправился на время отпуска. Если она выяснит местонахождение адвоката, то без малейших колебаний позвонит ему. Ей необходимо проконсультироваться с юристом, и чем раньше, тем лучше.
Прежде чем отправиться на поиски Хардина, Дина проследовала в ванную и сполоснула водой свое заплаканное лицо. Пришлось подержать несколько минут у припухших глаз холодное мокрое полотенце. Это помогло лишь отчасти. Она расчесала волосы и обновила помаду на губах, то есть сделала максимум того, на что сейчас была способна.
Затем она направилась на кухню.
— Нетти, ты случайно не знаешь, где сейчас Рай?
— Он искал тебя примерно полчаса назад, — Мы уже виделись, а теперь у меня к нему другое дело…
— А, вот оно что. Дорогая, я никогда не следила за ним. Он может быть где угодно на территории ранчо.
— Ладно, спасибо.
Выйдя из дома, Дина остановилась и осмотрелась по сторонам. К своему удивлению, она сразу же увидела Рая — он заходил в амбар.
Быстрым шагом преодолев пространство между домом и надворными постройками, она подошла к амбару и окликнула его:
— Мистер Хардин!
Рай услышал ее и с отвращением тряхнул головой. Стало быть, теперь он — «мистер Хардин».
Ну и женщина…
— Я здесь, — отозвался он.
Дина остановилась в дверном проеме. За годы, прошедшие со времени ее отъезда, здесь не изменилось ровным счетом ничего. Амбару, как и дому, не повредила бы генеральная уборка.
Ее взгляд переместился на Рая, и она внезапно почувствовала раздражение. Рай здесь старший и, уж конечно, мог бы навести порядок.
— Неплохо было бы здесь прибраться, — холодно заметила она.
Однако Рай был не в том настроении, чтобы сносить колкости. Он неторопливо выговорил:
— А мне нравится.
— Вы хотите сказать, что не считаете это необходимым?
Услышав саркастические нотки в ее голосе, Рай осмотрелся по сторонам. Наконец вновь перевел взгляд на нее:
— Странно, что вас беспокоит грязь и пыль в амбаре, и при этом вам абсолютно наплевать на судьбу ранчо. Очень по-женски.
Дина покраснела и несколько секунд вообще не могла сообразить, зачем пришла сюда. Ради всего святого, с какой стати она стоит в амбаре и обменивается оскорблениями с этим человеком?!.
Она взяла себя в руки.
— Это, конечно, ваше хозяйство. Хотите — убирайте здесь, не хотите — можете увязнуть в грязи, мне это безразлично. Единственное, зачем я пришла, — это узнать, не известно ли вам, где Джон Чандлер проводит отпуск?
— Я не знал, что он в отпуске. Да и разговаривал я с ним всего пару раз. Он же не мой адвокат.