— Оставьте! Не надо их таскать! Они для вас слишком тяжелые.
— Тяжелые? — удивилась Клео и взглянула на так неожиданно появившегося хозяина ранчо. — Думаю, это не тяжелее, чем ворошить сено, мистер Саксон.
Несколько мгновений Чанс смотрел ей вслед, а затем, словно очнувшись, сунул портфель под мышку, взял два чемодана и поспешил за ней. Что за черт! Чанс вдруг поймал себя на том, что не в силах отвести взгляда от девушки. Клео шла без малейшего кокетства, почти не покачивая бедрами, да и бедра были ничего особенного, и тем не менее ему никогда еще не доводилось видеть более волнующей женской походки. Легкая, наделенная естественным изяществом и — почему-то хотелось сказать — аккуратная. Как и вся она сама: прямая, красиво очерченная спина, джинсы в обтяжку — загляденье просто! И тонкая, подчеркнутая широким кожаным ремнем талия. Чем не воплощение женственности!
Чанс попытался взять себя в руки: разве дело предаваться игривым мыслям и столь бесцеремонно разглядывать своего… свою управляющую? Тем более, что ему даже не известно, замужем ли она, — полный абсурд! И хотя, что греха таить, он любил женщин и никогда не знал в них недостатка, слишком многое стояло теперь на кону, и осложнять и без того незавидное положение, в которое он попал, случайным романом было, мягко говоря, легкомысленно.
— Джо! — позвала Клео, войдя в дом.
— Что? — тотчас отозвался небольшого росточка, в кухонном переднике человек с обветренным лицом.
— Мистер Саксон, Джо Хиггинс, — представила мужчин друг другу Клео, и Чанс поставил чемоданы на пол.
— Значит, вы будете один из тех самых Саксонов? — простодушно спросил Джо, пожимая протянутую ему руку.
В ответ Чанс смущенно улыбнулся, и сердце Клео учащенно забилось. Этого еще не хватало! — рассердилась она на себя и постаралась сохранить невозмутимо-строгое выражение лица. Как-никак он ее работодатель!
— Наконец-то вспомнили о нас, — пробурчал Джо. — Давным-давно пора бы наведаться.
— Да-да, вы правы, — согласился Чанс.
Клео с опаской покосилась на него и многозначительно приподняла брови, от всей души надеясь, что Чанс поймет ее и простит Джо отсутствие должной почтительности: ведь найти в здешних местах человека, умеющего стряпать, далеко не просто.
— Идемте, — заторопилась она. — Я покажу вам комнату, где вы сможете переодеться.
Чанс с любопытством осматривался по сторонам. Необычно высокие потолки словно раздвигали стены и создавали впечатление широкого свободного пространства, и это чувство еще больше усиливалось благодаря удлиненным узким окнам. На полах из крепких, покрытых лаком досок кое-где были постелены ковровые дорожки. В гостиной ему бросился в глаза огромный камин, сложенный из тех же камней, что и стены.
В конце лестницы, по которой вслед за Клео поднялся Чанс, оказался коридор.
— Четыре спальни, и все свободны, — произнесла Клео, — так что выбирайте любую, какая понравится.
— А Джо?
— У Джо трейлер стоит на берегу реки, а Пит ночует в доме для рабочих.
— А я подумал, что вы здесь живете.
— Надеюсь, эта комната вам понравится. Из ее окна открывается самый лучший вид на окрестности, — словно не услышав его последних слов, ответила Клео. Но когда отперла дверь, добавила: — Вы не ошиблись, мистер Саксон. Я живу тут, на ранчо, только в другом доме.
Она внесла чемоданы в комнату, поставила их возле кровати.
— И живу не одна.
«Ах, вот как! Все-таки, значит, замужем!» — подумал Чанс, не сумев подавить разочарование.
— С дочкой Рози. Ей восемь лет.
— А муж? Он что, работает в другом месте? — осторожно спросил Чанс после того, как чемоданы поставил на пол, а портфель с бумагами бросил на голубое выцветшее покрывало кровати.
— У меня нет мужа, мистер Саксон. Нет и никогда не было. — Клео посмотрела гостю прямо в лицо.
Чансу понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать смысл сказанного, после чего он коротко кивнул и, подойдя к окну, сразу сменил тему:
— А мне здесь начинает нравиться. И насчет вида вы совершенно правы. Горы отсюда — просто фантастика!
— Мне тоже так кажется, — живо отозвалась Клео, довольная реакцией Чанса на ее ответ о семейном положении. Она всегда предпочитала при первом же знакомстве ставить все точки над «i», но, разумеется, не считала нужным откровенничать с первым встречным и рассказывать все обстоятельства появления Рози на белый свет.
Клео давно уже раз и навсегда решила отвечать именно так, как сейчас, чтобы никому и в голову не могло взбрести, будто она, незамужняя, стыдится иметь ребенка, тем более что Клео души не чаяла в дочери и готова была на все ради нее. С какой стати она должна испытывать чувство стыда из-за той, что стала для нее источником самого большого счастья в жизни?!
— Внизу вы что-то сказали насчет комнаты, где бы я мог переодеться, — произнес Чанс, повернувшись к девушке. — Я приехал сюда на постоянное жительство, Клео. Кстати, можно мне вас называть по имени?
— Да, конечно, — пробормотала она машинально. — Вы хотите сказать, что собираетесь жить здесь все время? — переспросила Клео, не веря своим ушам.
— Именно так, — подтвердил Чанс.
Он оглянулся: и обои, и мебель — все дышало стариной, ни тебе телевизора, ни стерео, ни телефона.
— В доме есть телефон?
— Да, внизу, в кабинете.
— А внутренний? — Он вдруг заволновался, а что, если здесь даже электричества никакого нет, но потом облегченно вздохнул, заметив настольную лампу возле кровати и люстру.
— Нет, — ответила Клео и, догадавшись, насколько он встревожен отсутствием привычных удобств, поспешила добавить: — Ванная в конце коридора, туалет рядом.
Она еще не вполне свыклась с мыслью, что он и впрямь намерен здесь поселиться. Несмотря на то что он был одет так, как принято здесь, на Западе, в нем чувствовался человек высшего общества. Лишь однажды ей доводилось встречаться с таким, это был отец Рози. От неприятных ассоциаций ее всю передернуло. Она давно дала себе зарок не поддаваться мужским чарам, а тут, как назло, ей свалился на голову этот Чанс Саксон, с которым хочешь не хочешь, а придется общаться каждый день чуть ли не с утра до вечера. Но тем не менее она все-таки обрадовалась его приезду. Ведь должен кто-то заботиться о финансовом положении ранчо, а кому, как не его владельцу, этим заниматься? В конце концов, право распоряжаться деньгами принадлежит семейству Саксон.
Им предстояло обсудить массу вопросов, однако если Чанс хоть немного ознакомился с ее бесчисленными отчетами, то, видимо, он уже в курсе той невеселой ситуации, в которой оказалось ранчо.
— Сейчас принесу остальные вещи, — сказала она и уже было направилась к выходу, когда Чанс неожиданно резко ее остановил:
— Ничего подобного вы делать не должны.
— Но это входит в мои обязанности, мистер Саксон, — спокойно возразила Клео.
— Вполне допускаю, но вы не вьючное животное. Свои вещи я принесу сам, — тоном, не терпящим возражения, заявил он. — И, пожалуйста, зовите меня по имени.
— Как вам будет угодно. Только не понимаю, почему я не могу принести…
— Мне неизвестно, что вы привыкли делать, а что нет, — прервал ее Чанс на полуфразе, — но твердо знаю одно: я не позволю вам таскаться по лестнице с тяжелыми чемоданами.
