появилось ощущение, что, направившись к границе, мы будем похожи на осужденных, с вытянутой шеей идущих навстречу палачу. Мой ум, подобно компьютеру, анализировал, комбинировал, планировал… Я колебался всего несколько секунд. Затем сказал Зиллеру, что выбираю второй вариант и посоветовал ему все же прокатиться в Варну. Открыть ему больше я не мог. Если бы он узнал о совершенных мною преступлениях, все деньги мира не остановили бы его от того, чтобы донести на меня! Ведь он просто жалкий негодяй и трус. Он взглянул на меня с подозрением и тут же потребовал объяснить, зачем ему ехать в Болгарию… Не сделал ли я чего-нибудь, что могло бы поставить под удар безопасность всех остальных?.. «О, нет, я ведь не ребенок» — поспешил я ответить, заверяя, что я забочусь только о дополнительной мере безопасности для него. Он, казалось, был не слишком уверен в необходимости этого, но все же поехал к границе… Мне повезло, я почти тут же попал на автобус и в 21,30 был в Нептуне… Убедить Адину предпочесть выбранный мною вариант оказалось нелегко, хотя до сих пор она всегда верила в мою находчивость и умение приспосабливаться к создавшейся ситуации… Ведь в конце концов, я был «ее мужчиной» — и в радости и в горе… Колесо счастья повернулось снова, на этот раз в нашу сторону. Примерно через полчаса поисков я нашел то, что искал: машину «Форд Эскорт» с иностранным номером. Дверца была открыта, ключи небрежно брошены на сиденье. «В Болгарию, через Остров!» — шутливо приказал я Адине, пытавшейся разобраться в кнопках и рычажках на приборной доске. Я удобно уселся и закурил сигарету… «А завтра — в Вену», — сказала она. Я погрузился в воспоминания…»
Дорога на Остров, в полдень или на закате, очаровательна. Вокруг — живописные деревеньки, гнущиеся от плодов виноградные лозы. Но сейчас, в полночь, шоссе напоминало мрачный пустынный коридор. Иногда, на повороте, проеханном на полной скорости, фары выхватывали казавшийся покинутым двор или мертвенно-белые стены дома. Мы достигли вершины холма, с которого начинался спуск к Острову. В долине, в лучах круглой красной луны, бледно светилось озеро. Машина промчалась последние километры, метры. Перед пограничным пунктом находился летний ресторан, знаменитый среди автомобилистов своей сарамурой. Теперь на покинутой террасе стояло лишь несколько одиноких стульев, словно ожидавших призрачных гостей. Машина резко остановилась перед шлагбаумом. Пограничники подошли и встали по обе стороны. Чья-то рука протянула им документы. Один из пограничников внимательно просмотрел их и сказал, прочищая голос:
— Bitte, Frau Tauber, kommen Sie einen Augenblick! Die Kontrolle dauert noch (Будьте добры, мадам Таубер, выйдите на минутку. Контроль продолжается).
Женщина в машине заколебалась, потом открыла дверцу и вышла. Два пограничника встали по обе ее стороны. Один из них осветил ярким фонариком внутренность машины и, в недоумении повернувшись к женщине, произнес на этот раз на чистом румынском языке:
— Один вопрос, барышня Чаушу: что вы сделали со своим спутником?
Женщина пошатнулась, словно ее ударили наотмашь, затравленно оглянулась, попробовала кинуться к машине, потом вдруг сильно съежилась и с трудом волоча ноги, как старуха, поплелась между двумя пограничниками к ярко освещенному зданию.
«Удобно устроившись в кресле в зале ожидания аэропорта имени Когэлничану, я небрежно листал страницы «Стерна». Зеркало напротив отражало фигуру элегантного господина со спокойным и мягким выражением лица. Но спокойствие оставляло меня. Было 1,30 — час, когда самолет должен был взлететь. Несколько минут тому назад бархатный голос сообщил на четырех иностранных языках, что вылет самолета на Вену откладывается на полчаса по техническим причинам. Билет на самолет был лебединой песней в моем плане. После смерти Петреску и Габриэллы я решил обеспечить себе, на всякий случай, дополнительную возможность смыться. Если все пойдет, как задумано, Зиллер переправит нас в Болгарию, если же вмешается что-либо непредвиденное, он переправит одну Адину, а я улечу на самолете. Зиллер купил мне билет и забронировал место на этом самолете. Мне было нелегко уговорить Адину пойти на великую авантюру переправки через границу на украденной машине, но в конце концов она согласилась. Она довезла меня до аэропорта, я дал ей пять тысяч долларов и мы расстались со слезами на глазах, пожелав друг другу доброго пути до Вены… Я потерял всего несколько минут. В конце концов, следовало подумать о собственной шкуре, а также и о том, что 55 000 долларов — маловато для двух человек. Поэтому, как сознательный гражданин, заметивший недостойный поступок, я позвонил в милицию и сообщил о краже машины, на которой Адина направлялась теперь в Остров, и чтобы не оставалось никаких сомнений, для подробное описание нашей внешности. Я был уверен, что они попадутся в растянутую мною сеть и сосредоточат все усилия на поисках машины… Я думал об Адине с грустным смирением: жаль!.. она была так молода и прекрасна! Интересно, как она будет выглядеть через несколько лет, по выходе из тюрьмы?..
Наконец бархатный голос попросил пассажиров рейса Констанца-Вена подойти для таможенного осмотра. Я стоял в конце очереди, пытаясь в предотъездные минуты проникнуться мыслью о том, что я покидаю… Самое интересное — то, что я и в самом деле грустил… А ну, посмотрим, что мне предстоит сегодня: итак, в пять часов — прибытие; с аэропорта Швехат такси привезет меня на одну из кокетливых улочек возле Пратера. Скромный отель, богатый завтрак, теплая ванна и заслуженный сон… очищение после волнений этих дней. К обеду — фирменные блюда: венский шницель и яблочное пирожное, сдобренные красным вином из Штильрута. А вечером…
— Dankeschon! — поблагодарил я, дружески улыбаясь чиновнику, который возвращал мне паспорт.
Через окно коридора, по которому мы проходили, я увидел на летной площадке посеребренный лунным светом силуэт самолета. За моей спиной послышались поспешные шаги — вероятно, какой-то опоздавший пассажир, боится, что самолет улетит без него… Мне захотелось обернуться и весело сказать: «Полегче, парень! Не бойся! Самолет от нас не убежит».
— Herr Krankl.. Herr Krankl, — послышалось за моей спиной.
Я спокойно продолжал путь.
— Herr Krankl…
Господи, ведь это я! Это мое новое имя: Франц Кранкль!
— Bitte… — отвечаю я, с любезной улыбкой поворачиваясь к неизвестному собеседнику.
Но улыбка застывает у меня на устах… Я замираю, без мыслей, без движения… «Не может быть, это привидение…» — повторяю я про себя.
— Guten Abend, herr Димок — вежливо здоровается со мной привидение».
ГЛАВА XIII
«Из которой будет видно, сколь превосходны были предыдущие главы»
За весь вечер Джелу и Аби появились во дворе лишь однажды, мимоходом. После их отъезда я стала центром всеобщего внимания. Все были поражены, узнав, что Димок — виновник обоих преступлений, а Джелу и Аби — достойные защитники закона. «Внешность обманчива» — иронически заметил Барбу. Разговоры тянулись до полуночи, когда, усталые от предположений «и ожиданий, мы разошлись по своим комнатам.
Я еще раз просмотрела рукопись; все, казалось, было прекрасно: оригинальное построение, яркие живые персонажи, ловко закрученный сюжет, написано живо и остроумно. С чем я не могла справиться, так это финал. Он не выходил — и точка! Разумеется, финал любого уважающего себя детектива должен быть хэппи-эндом: или разоблачение того, кого преследовали (к сожалению, Джелу и Аби украли у меня этот эффект) или благополучное завершение романа между героиней и положительным героем (это невозможно: героиня уже замужем, а герою совершенно наплевать на волнующую шансонетку: «Tu es la femme de mon ami — «Ты жена моего друга…») или наконец, поздравления, премии и продвижение по службе (это, к сожалению, от меня не зависит, хотя такой финал, несомненно, был бы самым реалистическим…)
