всех семей и кланов общества. Общественная необходимость сохранения носителей Знания вела к тому, что управленческая деятельность в этот период обеспечивала более высокий уровень личной безопасности и меньшие затраты физических сил, чем непосредственно производительная. Эти обстоятельства, переломившись через лень и ОБЩЕЖИВОТНЫЕ инстинкты родительской “любви” и самосохранения, со сменой поколений привели к формированию “элиты”, обладающей монополией на доступ к Знанию, из среды которой из поколения в поколение черпаются управленцы общественного в целом уровня значимости. Классовое расслоение общества сопровождалось выделением управленческих структур — государственного аппарата, кадровой базой которой стала “элита”.
То, что не принадлежит к “элите”, в её глазах является быдлом, чернью, толпой. Это дает возможность назвать такую социальную систему толпо-“элитарной”. Кавычки в последнем слове отмечают отсебятину прежде всего “элиты” в проведении “границы” между собой и “чернью”. Осознание своей принадлежности к “элите” либо к “черни” всегда ложно. В силу самых различных причин (от нехватки свободного времени до изощреннейших приемов, не брезгующих вторжением в психику) оттеснения от Знания, право на обретение которого всем гарантируется законодательством, трудящиеся производительно (и умственно и физически) классы лишены доступа к Знанию и не могут заменить “элиту” в сфере управления без того, чтобы в случае устранения прежней “элиты” не произошла потеря качества управления на весьма продолжительное время. Квалифицированных, но неугодных управленцев можно организовать в бригаду ассенизаторов, сослать на галеры т.п.; управленцы справятся, а общество в целом от этой акции в своем развитии не остановится. Но квалифицированные ассенизаторы, каторжные галерники, научно-техническая и “творческая” интеллигенция не могут без обретения соответствующего теоретического знания и практических навыков заменить управленцев ни общегосударственного, ни низших уровней значимости без того, чтобы все общество не сотряслось от их правежа. Примером чему явилась как “перестройка”, так и прошлые революции.
Развитие общества и объединение личностного труда в нем требует поддержания устойчивого качественного управления на всех уровнях социальной и государственной организации. Это является основой роста производительности труда. Устойчивый рост производительности общественного труда изменяет качество жизни (социальную организацию, общественный строй), повышает уровень жизни и степень уверенности в завтрашнем дне всех членов общества, но в разной мере. С этим “в разной мере” и связано понятие об эксплуатации человека человеком и понятие о социальной справедливости. Последнее многие стали называть “социальной завистью”, дабы усыпить собственную совесть, хотя зависть тоже встречается. Уверенность в завтрашнем дне большинства населения — важнейшая характеристика общества, создающая условия для его совершенствования на пути к социальной справедливости. Когда исчезает уверенность в завтрашнем дне, это означает, что по отношению к большинству общества реально властные творят несправедливость. При этом общество духовно деградирует вне зависимости от роста его материального благополучия.
Социальная несправедливость возникает как порождение главным образом двух явлений. Во-первых, правящая “элита” — умышленно или бездумно — стоит навседозволенности в отношении остального общества, в основе которой лежат завышенные самооценки свойственного ей массового скудоумия, нахватавшегося каких-то знаний и практических навыков больше, чем основная масса населения. Поэтому “элита” воспринимает не-“элиту” в качестве второ- и третьесортных людей, с которых хватит и того, что она оставит им после удовлетворения потребностей своей расточительнойскупости.
Во-вторых, общественное объединение труда — это и обмен продуктов разнокачественных частных видов деятельности в соответствии с общественными потребностями и развитием культуры. В этом продуктообмене участвует и продукт управленческого труда: качество управления (уровень и динамика общественного потребления в разных социальных группах — одна из сторон качества управления) и средства его обеспечивающие. Все продукты в продуктообмене имеют цены, хотя бы скрытые от глаз общества, например, в “накладных расходах”. Поскольку большинство общества, лишенное Знания, зависит от монополии образованной “элиты” на обеспечение качества управления достаточно высокого уровня, то “элита” реализует свои “элитарные” амбиции, предъявляя обществумонопольно высокую цену на продукт управленческого труда.
Первичная монополия “элиты” на Знание делает возможным установление ею вторичной монополии на более высокий уровень потребления в семьях, принадлежащих сфере управления. “Элитарная” вседозволенность переводит возможность монопольно высоких цен, обусловленную монополией на Знание в реальность жизни. Монополия на Знание и производная от нее монополия на высший уровень жизни могут быть узаконены в большей или меньшей степени. В зависимости от этого “социология” классифицирует общественно-экономические формации: рабовладение, феодализм, капитализм, “социализм”, но очевидно, что кроме толпо-“элитаризма” под разными названиями в истории нынешней глобальной цивилизации ничего не было.
Поскольку в общественном объединении труда участвуют все классы, но только “элита” диктует обществу монопольно высокую цену за продукт своего труда, то все ею обделенные воспринимают это какэксплуатацию человека человеком, т.е. социальную несправедливость, которую вынуждены терпеть потому, что устранение прежней “элиты” приведет к падению качества управления на срок, необходимый для становления нового управленческого корпуса. Этот срок соизмерим с продолжительностью жизни человека, что собственно и вынуждает массы терпеть “элиту”, дабы не впасть в еще худшие жизненные условия, может быть, до конца своей жизни. Но массы “черни” могут и не вытерпеть... В термине же “эксплуатация человека человеком” скрыта монопольно высокая цена на продукт управленческого труда; реже — иная монопольно высокая цена. Монопольно высокая цена — реакция злонравия — себялюбия за счет других, осознанного или бездумного — на возникновение дефицита. Естественный дефицит — порождение стихийных бедствий, ущерб от которых не удается предотвратить, крайне редок. В большинстве же случаев дефицит, порождающий монопольно высокую цену, сам порождение себялюбия, в котором выражается предумышленная или бездумная вседозволенность по отношению к другим, ставшая массовым общественным явлением. Все разговоры “об умении жить” (за счет других) — просто наглая демагогия, скрывающая механизм создания искусственного дефицита на продукты и услуги и извлечение монопольно высокой прибыли за счет чьей-то убыли.
Однако надо заметить, что паразитирующий люмпен всех общественных классов обычно больше всех и громче всех кричит о “социальной справедливости”, “правах человека”, “демократии” и т.п. Это же касается и международных отношений: США, Израиль, Западная Европа, грабящие “третий мир” за счет неэквивалентного обмена, основанного на монопольно высоких и монопольно бросовых ценах в глобальном объединении труда, больше всех обеспокоены “справедливостью”, “демократией”, “правами человека”, “свободой личности” и т.п.
Анализ глобального исторического процесса показывает, что в его ходе происходила концентрация управления производительными силами человечества. Эта концентрация управления происходит и в настоящее время при поддержании толпо-“элитарного” образа жизни общества “элитой” во всех регионах планеты. И в настоящее время прослеживается тенденция к построению глобальной толпо-“элитарной” социальной системы, опирающейся на глобальное общественное объединение труда, подчиненное единому межрегиональному центру управления.
Относительно самостоятельные центры управления в ходе конкуренции между собой более-менее осознано были вынуждены открывать доступ ко всё более высокому образованию всё более широким слоям общества. Это создало социальную основу для расширения “элиты”, из которой черпались кадры для управленческого корпуса общественного в целом уровня значимости. Социальная база менеджеров шире, чем буржуазия; буржуазия шире, чем служилое дворянство; дворянство шире, чем родовитая
