разорвавшегося пистолета с остатком ствола и передал их судебному следователю.
Меня зовут Томас Эллисон. Я кучер в фирме «Макферлейн и К°». Вечером третьего ноября находился в салуне «Большой шеф». Я не заметил, когда умерший вошел туда. В салуне было полно народу. Я опрокинул в себя несколько стаканчиков, но пьяным не был. Когда я увидел входящего в салун «Медведя» Гуллинса, с которым поссорился накануне, я понял, что он пьян, и что меня жду неприятности. В этот день неприятностей я не хотел и решил уйти через запасной выход.
В задней комнате я заметил человека, сидевшего за столом, с головой, опущенной на сложенные руки. Не обращая на него особого внимания, я прошел мимо стола к двери, запертой изнутри. Поднял засов, открыл ее и сделал шаг наружу.
В этот момент прямо перед собой я увидел женщину. Хотя на дворе было темно, но при слабом освещении, исходившем из открытой двери, я разглядел, что это была негритянка. Но не очень чернокожая, а скорее светловатого, шоколадного оттенка. Не заметил, во что она была одета. Я был очень удивлен ее внезапным появлением, поэтому застыл на месте.
И она мне сказала: «Иди, скажи Джиму Гордону, что я пришла за ним».
Я ответил: «Кто, черт побери, ты такая, и кто такой Джим Гордон?» Она промолвила: «Он тот человек, что сидит за столом, кажи ему, что я пришла».
Почему-то внутри меня похолодело. Не знаю, почему, повернулся и вновь вошел в заднюю комнату и спросил:
«Тебя зовут Джим Гордон?» Сидевший за столом поднял голову и посмотрел на меня, сказав: «Что нужно тебе от меня, незнакомец?» Я ответил: «Высокая желтокожая женщина ждет тебя снаружи у запасной двери».
Услышав это, он вскочил на ноги, опрокинул стол и стул. Я подумал, что он спятил, и отпрянул от него. В его глазах появилось дикое выражение. Закричав что-то нечленораздельное, он бросился к открытой двери. Я видел, как, стоя на пороге, он озирался по сторонам, всматриваясь в темноту. Потом мне показалось, что я слышу чей-то смех, доносящийся из кустов. Ковбой вновь вскрикнул, выхватил свой пистолет и в кого-то прицелился. В кого, я не знаю.
Затем вспышка ослепила меня, и я услышал страшный грохот. Когда дым немного рассеялся, я увидел ковбоя, лежащего в проеме двери. Его голова и тело были в крови. Из черепа этого человека сочились мозги, а его правая кисть была почти оторвана. Я побежал в салун, чтобы позвать бармена. Не знаю, стрелял ли он в эту женщину или нет; стрелял ли кто-нибудь в него. Я не слышал никакого выстрела до и после того, как разорвался его пистолет.
Мы, нижеподписавшиеся члены жюри при судебном следователе, проведя расследование обстоятельств смерти Джеймса А. Гордона из г. Антиоха, штат Техас, установили, что вышеупомянутый человек погиб от ран, полученных в результате разрыва пистолета, принадлежавшего тому же вышеупомянутому Д. А. Гордону.
Разрыв пистолета произошел, по-видимому, вследствие небрежности, допущенной вышеупомянутым Д. А. Гордоном при обращении с принадлежавшим ему огнестрельным оружием. Умерший, очевидно, забыл вынуть из ствола кусок ветоши, который он использовал при чистке и смазке пистолета. Остатки ветоши удалось обнаружить в найденном на месте происшествия куске ствола. Анализ остатков показал, что они являлись частью женского платья в красно-зеленую клетку.
Подписи:
Д. С. ОРДЛЕЙ,
судебный следователь,
РИЧАРД ДОНОВАН,
ЭРЗРА БЛЕЙН,
ДЖОЗЕФ Т. ДЕККЕР,
ДЖЕК УИЛТШОУ,
АЛЕКСАНДР В. УИЛЬЯМС.
Keн Джилфорд
НАСТОЯЩАЯ РЕЗНЯ
Молча сидя в гостиной, жена и ее любовник ожидали мужа.
Женщина была маленькой, но гармонично сложенной. Ее длинные блестящие волосы цвета черного лака обрамляли словно вырезанное из слоновой кости лицо, на котором сверкали зеленые глаза, немного продолговатые и чуть раскосые. Розовая ночная сорочка почти не скрывала грациозные и соблазнительные округлости ее тела.
Внешность любовника, наоборот, особой привлекательностью не отличалась. Худой и загорелый, с карими глазами под цвет волос, прилизанных к черепу и лоснящихся от бриллиантина, он нервозно сжимал рукоятку небольшого черного пистолета двадцать второго калибра.
Его пиджак вместе с галстуком валялся в мягком кресле. В гнетущей тишине внезапно зазвенел серебряный колокольчик старинных настенных часов, висевших над камином.
— Девять часов, — заметил мужчина. — Он уже должен быть здесь, не так ли?
— Давай порассуждаем, Тони, дорогой, — откликнулась женщина. — Самолет, в котором он прилетел, совершил посадку по расписанию в 8.30. От аэродрома досюда — сорок минут езды на автомобиле. Еще минут десять твоя рука может отдохнуть от пистолета.
— Я бы не хотел, чтобы он застал меня врасплох, ворвавшись сюда, словно разъяренный зверь.
— В любом случае, все должно произойти не здесь, а в спальне. Мне кажется, нам пора туда перейти. Ведь, согласно нашему плану, рогоносец должен напасть на тебя во время акта любви, так сказать.
— Да, я знаю. Знаю, — заметил Тони без энтузиазма, не поднимая глаз от ковра на полу.
— Ну, так пойдем же, — сказала женщина, поднимаясь. Любовник покорно последовал за ней. В полутьме спальни брюнетка прилегла наискосок кровати, обнажив свои стройные ноги. Но взгляд Тони на этот раз не задержался на возбуждавших его женских прелестях. Он уселся рядом с кроватью, на краешек кресла, свесив правую руку, на кончиках пальцев которой как маятник раскачивался пистолет.
— У тебя недостаточно решительный вид, чтобы воспользоваться, как надо, пистолетом, — с укоризной заметила она.
— Да, сегодня я не в своей тарелке, — признался он. — Ведь я никогда еще не убивал.
— И что же?
— Не так уж много людей хладнокровно убивает себе подобных. Мне тоже противно делать это.
— Но, любимый, ты ведь его убьешь отнюдь не хладнокровно. Брюс многократно клялся убить тебя, если застанет нас вместе. К тому же, никому и в голову не придет сомневаться, что ты действовал в состоянии самообороны, — ведь всем известно, какой бешеный нрав у моего мужа. Если ты меня любишь и хочешь нашего счастья, ты должен прикончить его.
— Кажется, ты права. У меня нет другого выхода. Тони на самом деле был напуган до полусмерти. Женщина, его любовница, наоборот, сгорала от нетерпения, надеясь, что самолет не запоздал и что муж вот-вот явится. «Только бы Тони не подкачал в решающий момент!» — подумала она. Этого момента жена тоже опасалась. Но, с другой стороны, в ней бушевала такая ненависть к мужу, которую ее любовник никак, при всем своем желании, не мог испытывать: Брюс был с ней слишком жестоким и слишком жадным на деньги.
— Да, у нас нет выхода! — убежденно подтвердила она. Тони промолчал и даже не посмотрел на нее.
— Ты способен оставить меня Брюсу для расправы, так ничего и не предприняв? Да? Словно между нами ничего и не было? — продолжала настаивать женщина.
По-прежнему находясь в нерешительности, любовник молча рассматривал пистолет.
