— Вам следовало предупредить меня. — Он порывисто положил руки ей не плечи. — Или вы это сделали нарочно? Чтобы приехать сюда и поставить меня в дурацкое положение?
5
Его прикосновение заставило Бет пожать плечами.
— Нет, я никогда…
Она подняла руку и погладила его по щеке.
В следующее мгновение его губы прижались ко рту девушки, а руки обвили спину. Ее удивление сменилось приступом желания, острого, словно колючая проволока. Данк тихонько водил кончиком языка по нежному краю ее губ. Руки Хаммела спустились ниже, и девушка оказалась прижатой к его груди. Он медленно поглаживал ее бедра. Тело Бет таяло от блаженства. Его пронизывало забытое тепло, и она, затаив дыхание, наслаждалась этим ощущением.
Бет жадно целовала его, полностью отдавая себе отчет, как это безрассудно. Когда девушка сумела перевести дыхание, она поняла, насколько тесно прижалась к нему, и отпрянула.
— Кажется, мы собирались заняться обедом! — воскликнула она.
— По-моему, вы не слишком рвались его делать. Как и я.
— Вы ошиблись.
Данк отошел к противоположной стене кухни.
— Я должен узнать правду, даже если она убьет меня. — Его голубые глаза потемнели, рот крепко сжался. — Во-первых, я хотел бы знать, почему вы согласились прийти сюда.
Она пыталась казаться равнодушной.
— Все то же старое любопытство. Вы всю жизнь были обольстителем, Данк. Таким вы и остались.
Он не протестовал.
— Черт возьми, я бы помнил. Если бы я видел, что вы работали в этом доме, я бы запомнил вас. По крайней мере, я бы знал, что вы дочка Менсона.
Она затаила дыхание.
— Это комплимент?
— Это констатация факта. Вы околдовали меня с первого взгляда, когда я три недели назад пришел на лодочную станцию. В женщине, которая умеет, не моргнув глазом, выносить оскорбления и одновременно успокаивать ворчунов, есть что-то невероятно сексуальное.
— Вы себя имеете в виду?
— Вообще-то речь шла о Шоне, но похоже, что я отношусь к той же категории. Меня чертовски привлекают женщины, которые умеют остроумно постоять за себя.
У Бет заколотилось сердце. Она провела рукой по волосам и пристально посмотрела ему в глаза. Взгляд Данка оставался непроницаемым, от этого сердцебиение только усилилось. Данк повернулся к холодильнику и вынул из него зеленый перец, цыплячью грудку и бутылку с соусом. Все это время она молчала. Пауза затягивалась.
Он достал кочан цветной капусты.
— Ну, скажите что-нибудь умное и насмешливое, чтобы разрядить атмосферу.
— О поцелуе или о том, что я работала здесь?
— Начинайте с чего хотите.
— Я бы хотела начать с того дня, когда я вас околдовала. В Кейп-Норде всегда жили люди, которым принадлежало все вокруг, и даже те, кто на них работал.
— Черт побери, Бет…
— Данк, вы сами задали этот вопрос. Зачем делать вид, что мы представляем из себя что-то другое? Вы — вода, а я — песчаная дюна. Прекратите злиться и дайте мне цветную капусту. — Она взяла кочан и положила его на буфет. — Все мы выросли здесь. Сейчас я работаю на лодочной станции, где хранится яхта, принадлежащая вашей семье. Я женщина. И то и другое выделяет меня из окружающих. Если бы я работала в «Хаммел-космотроник», вы бы и взглядом меня не удостоили.
— Тут вы чертовски ошибаетесь. Забудем о «Космотронике». Все это чушь. Мало ли что у вас хранится моя лодка… Вы есть то, что вы есть, и то, что мой отец владеет фирмой, а ваш был хозяином лодочной станции яхт-клуба, здесь абсолютно ни при чем. Просто ситуация оказалась слишком пикантной.
— Данк, честное слово…
— Проклятие, со дня первой нашей встречи вы только и делали, что пытались держаться от меня в сторонке. Я был настолько заинтригован, что предпочитал сидеть и слушать, но при этом делал свои выводы о том, что вы из себя представляете. Бет, вы дьявольски умны, но чересчур болезненно относитесь к разнице в нашем происхождении.
— Вы осуждаете меня за это?
— Нет. Но я буду вне себя, если сегодня вечером вы встанете в позу и начнете защищаться. С того дня как я оказался на станции, меня гложет раскаяние, что я не узнал вас. Это дает вам преимущество. Я чертовски хочу, чтобы вы перестали издеваться надо мной.
— Это не издевательство, а попытка защититься.
Его раздражение усиливалось.
— Наверное, я заслужил это.
— Заслужили что?
— То, что произошло. Всю эту дурацкую ситуацию. Вы нарочно пришли сюда, чтобы укорять меня.
— Думайте что хотите. Вы прекрасно знаете, что привели меня сюда, чтобы посмотреть, насколько быстро я соглашусь подняться с вами наверх. Если соглашусь.
— У меня не было такого намерения. Впрочем, я не стану скрывать, что хочу вас.
Она начала закипать.
— Вы так легко к этому относитесь?
— В этой ситуации вообще нет ничего легкого!
— Было время, когда я пошла бы на все, лишь бы привлечь ваше внимание. Но те дни давно прошли. Я уже не тот глазастый подросток, который был готов лечь с вами в постель, но добиться своего. Слава Богу, что вы об этом и не догадывались.
— Я был дураком.
— Просто подростком. Как и я.
— А сейчас мы взрослые. Ну и в чем, по-вашему, разница?
— Данк, я приехала сюда только ради того, чтобы пообедать.
— Тогда простите мне мои животные инстинкты, а я прощу вас за то, что вы над ними издеваетесь.
— В этом месте я должна была бы начать брызгать слюной и доказывать, что ничего подобного у меня и в мыслях не было.
Он улыбнулся.
— Вот теперь я вам верю.
— Давайте готовить обед, Хаммел.
— Верно. Поручите мне что-нибудь, а то руки чешутся…
Она засмеялась.
— Простите за взрыв эмоций. Я забыла, что с этим домом у меня связано не меньше воспоминаний, чем у вас с лодочной станцией.
— Я хочу знать, что это за воспоминания.
— Зачем?
— Затем, что мне не хотелось бы обидеть вас.
Сделав попытку найти сковородку, Бет села на корточках перед буфетом, пока прикосновение Данка
