Со времени Среднего царства до нас дошло много фигурок работников, моделей домов и мастерских. Сохранилось и большое число моделей судов. Все они очень красивы – с украшениями, командами и даже фигуркой владельца, сидящего в кресле и нюхающего цветок. Состоятельные вельможи этого периода, возможно, владели целым флотом. В гробнице одного из них было двадцать моделей судов различных типов.
Обычно речное судно имело длину 30–40 футов. Некоторые из прогулочных кораблей знатных вельмож были исключительно элегантными, с большими каютами из кожи на деревянном каркасе. Разъезжающий по своим делам чиновник брал с собой багаж, слуг и даже певиц, чтобы они услаждали его слух, пока он сидит в тени под балдахином, присматривая за командой из восемнадцати гребцов. Когда хозяин корабля чувствовал голод, он направлял судно к берегу и приказывал забить в дно причальный шест. К кораблю спешила лодка-кухня, плывшая следом на значительном расстоянии. Из маленькой служебной каюты на ее борту хозяину доставляли куски мясной туши и кувшины с вином. Служанки приносили испеченный во время путешествия хлеб.
Многие суда проектировались для того, чтобы служить не живым, а мертвым. Красивое погребальное парусное судно, которое несло тело умершего в священный город Абидос, имело характерные очертания. Изогнутый нос в виде стилизованного цветка папируса делал его похожим на древнейшие лодки из папируса. В гробницах оставляли модели «солнечных ладей», подобные тем, которыми пользовался солнечный бог. Встречаются в гробницах и корабли обычной формы – предполагалось, что ими умерший может воспользоваться в своей последующей жизни; египтяне считали, что в загробном мире воды не меньше, чем в мире живых.
Своего расцвета египетское судостроение достигло во времена Нового царства. Моделей в гробницах тогда уже не оставляли, зато до нас дошло несколько прекрасных изображений кораблей на стенах гробниц и храмов – к примеру, в поминальном храме Хатшепсут. Великая царица отправила свой флот к диким народам Западного полушария. Мы очень мало знаем о египетском искусстве навигации, но можем предположить, что, как и большинство мореплавателей древности, египтяне предпочитали не терять берег из виду. Это не представляло трудности во время путешествия в Пунт или на север, в Сирию и Палестину, но есть основания полагать, что египтяне наладили хорошие торговые и дипломатические отношения с островами Эгейского моря и Критом, а позднее и с городами микенской культуры материковой Греции. Однако может быть, что контакты налаживали греки: некоторые авторитетные ученые пытаются свести путешествия египтян к минимуму. Корабль, способный идти по морю, египтяне обозначали несколькими разными терминами – и одним из них был «библский корабль». Отсюда возникло предположение, что в морские путешествия египтяне отправлялись на кораблях, ведомых предприимчивыми моряками из Библа. Однако стоит вспомнить, что с Библом египтяне установили связь по морю в числе первых; вполне может оказаться, что это название означает всего лишь их собственные суда, отправлявшиеся в этот город за кедром.
Но вернемся к самим кораблям. Один ученый нашел большое сходство кораблей времен Восемнадцатой династии с современными гоночными судами. Корпус стал глубже, чем у более ранних кораблей, через него проходили бимсы[15], которые крепились снаружи. Паруса имели две реи, нижняя из которых крепилась жестко. Вся палуба была огорожена. Весла крепились в веревочных петлях, служивших уключинами и, возможно, удерживающих весла от падения в воду, когда гребец отпускал рукоятку. Корабли этого времени имеют исключительно изящный вид; размеры парусов позволяют предположить, что суда имели значительную скорость.
Кроме парусных судов египтяне строили баржи и грузовые суда. Баржи, которые тянули за собой обычные суда, использовали для перевозки больших кусков камня, таких, как обелиски. На рисунке в гробнице Хатшепсут изображены два обелиска, лежащие на барже, которую тащат тридцать кораблей с пятью тысячами гребцов. Матросам буксиров пришлось грести, поскольку корабли плыли вниз по течению из Асуана в Фивы, против ветра.
Корабли использовали также и при ведении боевых действий. Скорее всего, большинство из них предназначалось для перевозки войск, а не для морских сражений, однако в некоторых текстах говорится о сражениях не только на земле, но и на море. Во времена Двадцатой династии Рамсес III вынужден был отбивать вторжение «народов моря», нападавших буквально со всех сторон, за исключением разве что воздуха. Египетские корабли имели неглубокие корпуса с высокими фальшбортами[16] для защиты гребцов. Должно быть, такая конструкция оказалась достаточно эффективной – Рамсес победил своих врагов.
Когда вас в следующий раз ужалит скорпион, вы можете попробовать следующее средство. Повторяйте вслух:
Я – сын Царя, самый старший и первый, Анубис; моя мать Сехмет-Исида пришла следом за мной в страну Сирию, к горам страны Хек, в дом этих каннибалов, говоря: «Поторапливайся, поторапливайся, царский сын, первый и самый старший, Анубис…» И ты коснись [места укуса] своим языком немедленно, пока течет кровь; затем ты приложи немного масла и повтори это, ты повтори это семь раз, ты прикладывай масло на укус ежедневно; ты наложи повязку из полотна, ты наложи ее на рану.
Ни в какой другой из наук Древнего Египта не сплелись так тесно магия, наука и религия, как в медицине. Большая часть египетской медицинской науки – как по форме, так и по содержанию – соответствует приведенному «рецепту». Единственное, что мы можем признать в нем действенным, – это требование лизнуть рану, что, должно быть, подразумевало высасывание яда. Однако, возможно, и само заклинание, в котором упоминаются божественные имена Исиды и Анубиса, играло некоторую роль, если оно укрепляло стремление жить.
У греков египетские врачи пользовались исключительно высокой репутацией; в некоторой степени эта репутация сохранилась и до наших дней. Геродот писал, что в Египте существовала специализация: одни врачи занимались ногами, другие – зубами, третьи – глазами. Специализация существовала даже в эпоху пирамид, поскольку в папирусах, помимо прочих, упоминается «лекарь живота», «лекарь головы», «лекарь зубов». Врачи обладали довольно высоким социальным статусом. Они строили для себя богатые и красивые гробницы.
Болезни, которые лечили эти люди, были теми же, которыми страдают египетские феллахи и в наши дни. Очень часто встречались глазные болезни, особенно офтальмия. Древние египтяне также болели ревматизмом и глистами. По мумиям был определен еще ряд болезней – туберкулезный спондилит, который становился причиной искривления позвоночника, камни в почках и желчном пузыре, болезни артерий, остеосаркома. Юный фараон Сиптах страдал плоскостопием, а некоторые женщины умерли от родов. Кожа одной царской мумии покрыта сыпью, вызванной, вероятно, оспой. Болезни, которые оказывали действие только на мягкие органы тела, в наши дни определить уже невозможно. Одна несчастная старая леди была не способна двигаться столь долго, что у нее образовались ужасные пролежни, но мы не знаем, чем она болела.
Поскольку зубные врачи постоянно говорят нам, что кариес – результат мягкой пищи и избытка сладостей, мы вправе ожидать, что у людей, не знавших этих опасных излишеств, зубы должны быть в превосходном состоянии. До некоторой степени это так и есть – дупла или больные зубы у первобытного человека найти нелегко. Однако египетских бедняков подстерегали другие опасности. Начать с того, что их зерно мололось грубо, иногда в муке попадались песок и частицы размолотых камней. Результатом было повреждание твердой части зуба, открывалась пульпа и развивались альвеолярные нарывы. После «эпохи пирамид» состоятельные семьи начали страдать от кариеса, иногда и в сопровождении абсцессов.
Теперь мы рассмотрим важный вопрос – что делали египетские врачи, чтобы облегчить жизнь этим несчастным? Поскольку по останкам их давно умерших пациентов узнать об этом мы не можем, следует обратиться к медицинским текстам.
По этому вопросу египтяне оставили удивительно много информации. Так как по многим отраслям прочих наук мы не имеем ничего, приятно осознавать, что времена фараонов оставили нам целых семь папирусов по медицине. Некоторые из них имеют узкую специализацию: папирус «Кахун» посвящен гинекологии, а «Эдвин Смит» – хирургическому лечению ран и переломов. Прочие папирусы представляют собой набор разнообразных сведений.
Информация, которую мы можем получить из медицинских текстов, определенно полезна, однако ее части плохо согласуются. Тексты говорят нам о медицине и лекарствах, но этих сведений нам недостаточно.
