— Что вы делаете?! — Клер вскочила с кровати и сдернула обруч с крюка.
— Довольно интересная штука. В Африке некоторые племена носят нечто подобное, только сплетенное из травы. Выглядит, как корзина. В общем, их можно использовать, чтобы носить тяжести, воду, например. Но я никак не пойму, какое практическое применение может иметь ваш обруч.
— Я не туземка, чтобы меня изучать, — огрызнулась Клер, стоя перед ним и кипя от возмущения.
Тревельян посмотрел на девушку, стоявшую перед ним в ночной рубашке, и улыбнулся.
— Я бы хотел изучать вас, а не вашу одежду, — сказал он скользнув взглядом по кровати. — Мы можем отложить наш визит к Пауэллу на несколько часов.
Клер отступила назад.
— Вы не должны являться ко мне в комнату посреди ночи. Вы должны были постучать. Вы должны были…
Тревельян прервал ее.
— Как скоро вы будете готовы? И не надевайте это… — Он кивнул в сторону обруча — Нам, может быть, придется лезть через окно, и эта штука помешает вам.
— Я вынуждена носить его. Мое платье сшито так, что без обруча будет плохо сидеть и волочиться по земле.
Тревельян холодно посмотрел на нее.
— И все-таки постарайтесь.
Через полчаса Клер спустилась вниз, одетая в темно-зеленый шерстяной жакет и юбку с турнюром. С гордым и независимым видом она объявила Тревельяну, что готова к борьбе и намерена победить.
Он хотел что-то возразить, но потом молча сунул ей в руку кусок пирога.
— Если не сможете попасть в дом, пеняйте на себя. Пошли.
Ему пришлось подождать, пока Клер давала указания старшему сыну хозяина о каком-то пакете, который ей должны были доставить. Тревельян не стал ни о чем спрашивать.
Очень скоро они добрались до небольшого симпатичного домика Пауэлла с ярко-красной дверью.
— Мы что, действительно будем вламываться в дом? — прошептала Клер.
— Да. — Тревельян посмотрел на нее. — Вы можете остаться здесь, если боитесь.
Клер отрицательно покачала головой, глубоко вздохнула и последовала за Тревельяном.
— Хорошо, что мы должны теперь делать? — спросила она.
— Будем ждать сигнала Омана.
Клер уселась на маленькое крылечко и замолчала. Через несколько минут раздался оглушительный шум, заставивший ее подпрыгнуть. Казалось, на улице перед домом выстрелила пушка.
— Пора! — закричал Тревельян и швырнул камень в ближайшее окно. Прежде чем Клер успела понять, что происходит, Тревельян схватил ее на руки и поднял к окну.
Клер пролезла, но обруч турнюра зацепился за перекладину рамы. Боясь взглянуть на Тревельяна, она отодвинулась назад, схватила его и потянула к себе так, что он образовал у нее на спине некое подобие горба. Прижимая обруч руками, ей удалось пролезть внутрь.
Через несколько секунд к ней присоединился Тревельян. Они оказались в комнате при кухне, куда доносился шум с улицы. Где-то в доме слышались голоса, вероятно, слуги занимались своими делами.
Тревельян взял Клер за руку и уверенно повел ее в темноте к узкой лестнице. Было очевидно, что он хорошо знает этот дом. Пока они шли наверх, им пришлось пару раз прижиматься к дверям, чтобы остаться незамеченными. Клер увидела Пауэлла, бежавшего вниз по лестнице в халате, накинутом на пижаму. Она узнала его по фотографиям, опубликованным в газетах.
Шум на улице усилился. Тревельян повел Клер по коридору к двери в конце холла. Она была заперта. Не теряя времени, Тревельян поднял ногу и со всего размаху высадил замок.
Как только они вошли, Клер показалось, что они попали другую страну. Большая комната была задрапирована легкими прозрачными шелковыми тканями пастельных тонов один цвет, казалось, переходил в другой. В воздухе пахло сандалом и жасмином. Тревельян не обращал на эту роскошь ни малейшего внимания, а Клер в изумлении застыла у двери. Пол устилали дорогие ковры ручной работы, в углу, за шелковым занавесом, виднелись горы подушек.
Тревельян отодвинул легкую ткань и пошел в глубь комнаты, Клер последовала за ним. Внезапно он так резко остановился, что Клер едва не наткнулась на него.
Прямо перед ними, на шелковой подушке, перед неким подобием алтаря, стояла на коленях женщина, показавшаяся Клер самым изысканным созданием на свете. Руки ее были сложены на груди, голова склонена в молитве — Клер видела только ее профиль; мелкие черты лица были совершенны. Длинные, очень черные ресницы покоились на щеках нежно-медового оттенка. Маленький скульптурный нос, изящный рот.
Клер медленно вышла из-за спины Тревельяна и уставилась на женщину. Ростом она была еще ниже Клер. Шелковый халат не скрывал ее прелестной фигуры. Женщина стояла так неподвижно, что Клер спросила себя, жива ли она.
На улице раздался сильный грохот, потом чьи-то громкие крики. Шум заставил Клер опомниться от удивления.
— Нам надо уходить, — шепнула она Тревельяну, который молча и пристально глядел на женщину. Он не двинулся с места, и Клер шагнула вперед. Тревельян жестом остановил ее.
— Она молится, — тихо объяснил он.
Клер подождала несколько минут. Если их найдут в дом Джэка Пауэлла, то просто-напросто арестуют. А может быть Пауэлл сам пристрелит их.
Наконец женщина подняла голову, повернулась и посмотрела на Тревельяна. Увидев ее лицо, Клер была потрясена его красотой. Идеальный овал, миндалевидные глаза, удивительно красивый рот… Она моментально возненавидела Жемчужину. А в следующую секунду ненависть ее разгорелась еще сильнее: сладкозвучным голосом красавица произнесла: «Фрэнк» и кинулась в объятия Тревельяна.
Он поднял ее на руки, маленькие ступни, обутые в шелковые туфельки, украшенные драгоценностями, не касались пола. Она целовала его в подбородок, шею, щеки, шепча какие-то слова на мягком, певучем языке, звучавшем, как признание в любви».
— Нам надо уходить, — резко сказала Клер, не заметившая, что Тревельян отворачивался, стараясь избежать поцелуев. Она не поняла, что его гораздо больше интересует собственная реакция. Увидев, что они не обращают на нее никакого внимания, Клер решила толкнуть Тревельяна в бок. Одновременно она ударила его ногой по лодыжке.
— Зачем вы это сделали? — прошипел он, в то время как Нисса продолжала ласкать его шею.
— Нам пора, — произнесла Клер сквозь зубы.
Тревельян что-то сказал женщине на певучем пешанском языке, она кивнула, продолжая прижиматься к нему губами.
— Тревельян! — Клер едва удавалось сдерживаться. Улыбаясь в ответ, как будто она чем-то порадовала его, он отстранил от себя Ниссу. Только теперь она заметила Клер, отступила на шаг и удивленно уставилась на незнакомую белую женщину. Она внимательно изучила ее лицо, перевела взгляд на ноги, потом медленно подняла глаза. Клер стояла неподвижно закипая от гнева.
Нисса обошла вокруг американки, остановилась у нее за спиной и сказала что-то Тревельяну. Он ответил ей очень коротко.
— Что она говорит? — спросила Клер.
— Что ваш зад напоминает верблюжий горб. Я объяснил, что у вас на спине проволока, но вы носите ее вовсе не для того, чтобы походить на верблюда.
Клер пристально смотрела на него.
Нисса, очевидно, закончив изучать Клер, вернулась к Тревельяну и заговорила с ним.
— Что она лепечет сейчас?
— Попытаюсь перевести. Она говорит, что бедра ваши широки, как бока коровы, кожа напоминает брюхо лягушки или ящерицы — не все нюансы пешанского языка мне понятны, а ваша грудь напоминает гору. Она, правда, сомневается: не обман ли это — как сзади. Глаза ваши слишком круглые и доверчивые…
— Скажите ей, что грудь у меня такая от природы, а вот она — плоская, как мальчик.
