Гарри ухмыльнулся.
— Я ездил попрощаться со своей любовницей.
Клер подняла голову и изумленно посмотрела на жениха.
— Да, — подтвердил Гарри. — Я был так зол на вас, что подумал: лучше я проведу время с женщиной, которая честна и верна мне, она не скажет, что любит, если сердце ее молчит. Я был в ярости. Приехав в Эдинбург, я пошел к Оливии и рассказал ей все.
Гарри хихикнул.
— Я думал, Ливи обнимет меня и скажет: «Какая ужасная женщина!» Но, знаете, что она сделала?
Клер отрицательно покачала головой.
— Она засмеялась: хохотала так, что я испугался, что на ней лопнет платье. Сначала я разозлился и готов был уйти, но потом она вдруг сказала: «Она, должно быть, очень любит тебя».
Клер смотрела на Гарри широко раскрытыми глазами.
— Да, она именно так и сказала. Ливи утверждает: если женщина проводит дни, сидя в сырой хижине под дождем рядом с мужчиной, значит, она его любит. — Он вздохнул. — Ливи никогда не ходила со мной на охоту. Она сказала, что если бы у нее были ваши деньги и она могла бы заполучить любого мужчину, то не стала бы сидеть под дождем даже ради принца Уэльского.
— Это хорошо сказано, — выдавила с трудом Клер.
— Да, она такая. Вам бы Ливи понравилась. То есть, если бы вы смогли с ней встретиться, но, полагаю, это невозможно. — Гарри сделал паузу и посмотрел на Клер. — Почему вы плакали?
Клер начала было объяснять, но из ее глаз опять хлынули слезы.
Гарри встал и подошел к большой картине, за которой была дверь в стене, ведущая в подземные коридоры.
— Из-за Тревельяна, ведь так?
Она не ответила, и Гарри пристально взглянул на нее. Впервые Клер видела гнев на его красивом лице.
— Мне не нужен ответ. Все женщины клюют на него. Все без исключения! Где бы он ни был, они влюбляются и хотят уйти с ним. — Он уставился в пол. — Вы тоже уйдете?
— Я… нет, не думаю.
Гарри не отрываясь смотрел на нее.
— Но вы все-таки хотите этого, не так ли?
Клер не могла ответить ему. Действительно ли она хочет быть с Тревельяном? Отдать себя в руки такого циничного человека? Хочет ли она жить с ним, так много повидавшим и сделавшим, но невероятно самодовольным и холодным?
Гарри заметил колебания Клер, подошел к ней, взял ее руки и стал покрывать их поцелуями.
— Клер, прошу вас, оставьте мне надежду. Скажите, что я еще что-то значу для вас. Я не стану звать вас на охоту, не попрошу вас делать ничего такого, что бы вам не нравилось. Я знаю, что не так интересен, как Тревельян, но зато я могу дать вам то, чего не может он. — Он взял портфель и открыл его. — Взгляните. В Эдинбурге я заплатил все долги вашей матушки. Она заказала очень много туалетов, и мне пришлось продать картину Гейнсборо, чтобы набрать нужную сумму. Эта картина принадлежала нашей семье много лет, но я рад, что мог оказать услугу вашей семье. Вот бумаги, составленные моим поверенным: они устанавливают размер суммы, принадлежащей вашей сестре, которую никто не может истратить. Я также составил новое завещание, по которому в случае моей смерти после нашей свадьбы и до замужества вашей сестры, она наследует мое имение в Котсуолде и все доходы с него.
Клер взяла бумаги, но слезы туманили ее глаза, и она не могла прочесть.
— А теперь взгляните на этот документ: он ограничивает расходы ваших родителей, назначая регулярное содержание, пока я ваш муж. Таким образом они не смогут тронуть ваш основной капитал.
Гарри перевел дыхание и вручил Клер еще одну бумагу.
— Последний документ ограничивает мои расходы. После того как мы поженимся, вы сами станете распоряжаться своими средствами, сможете делать, что захотите, с домами, где живут арендаторы. Я знаю, их судьба волнует вас. Вы сможете перестроить Брэмли и другие мои имения по американскому образцу, если только захотите.
Он положил последнюю бумагу ей на колени.
— Клер, я люблю вас. Да, я не похож на Тревельяна и не смогу дать вам то, что может он. Но я обеспечу вам и вашей семье достойное будущее. О вас будут заботиться до конца ваших дней. И еще, Клер, я буду хорошо с вами обращаться, так хорошо, как только смогу.
Клер сидела в своей большой кровати среди бумаг и смотрела на них. Это было именно то, чего она добивалась. Она жаждала любви и надежного, обеспеченного будущего для себя и своей семьи. И вот теперь она все это получила.
Клер посмотрела на Гарри. Он улыбнулся, собрал цветы и положил рядом с ней. Это были желтые розы, ее любимые. Потом наклонился и поцеловал ее в мокрую щеку.
— Клер, я, может быть, лишен магнетизма Тревельяна, не так образован, не храбрец. Я не так много успел сделать в жизни, но мне кажется, я буду для вас лучшим мужем. У меня совсем другой характер. — Он улыбнулся. — Я уверен, что жить со мной вам будет легче, чем с Велли. — Он снова поцеловал ей руку. — Дайте мне еще один шанс. Уверяю, на этот раз я не буду таким болваном!
Клер выдавила из себя улыбку. Она знала, что у нее нет выбора. Она не может бросить родителей и убежать с Тревельяном — они имеют право не одобрить ее брак с авантюристом без гроша в кармане. А в этом случае миллионы ее деда перейдут к ним и они спустят все за несколько лет. Тревельян говорил, что она сама возненавидит его, когда получит письмо от сестры с рассказом о бедственном положении семьи. Что они станут делать, когда деньги кончатся? Никто из них понятия не имеет ни о какой работе. Хотя нет, мать когда-то работала. Но это было так давно…
— Конечно, я выйду за вас, — прошептала она. — Но я должна сказать вам…
Но Гарри приложил палец к ее губам.
— Я не хочу ничего знать о вас с Тревельяном. Мы забудем о том, что случилось за эти дни. Я не должен был оставлять вас одну, не имел права так злиться. Это моя вина, и я принимаю ответственность на себя.
Услышав эти исполненные благородства слова, Клер зарыдала. Она не заслуживает такого прекрасного мужа, как Гарри. Он сделал все, чтобы угодить ей, а она только упирается.
— Я ухожу, а вы одевайтесь. Я приказал подать нам ленч в библиотеку. Отныне она ваша. Можете приходить туда, когда захотите.
Гарри опять поцеловал ее.
— Прошу вас, давайте позавтракаем вместе. Клер поднесла платок к глазам и молча кивнула. Гарри поднялся и пошел к двери.
— Я жду вас.
Гарри вышел, закрыл за собой дверь и направился в комнату матери. Лицо его было каменным.
— Ну что? — спросила герцогиня сына.
— Я сделал все, что вы хотели.
— Ты показал ей все бумаги?
— Да, конечно.
Герцогиня взглянула на младшего сына.
— Не смотри на меня так, Гарри. Я сделала это для тебя. — Впервые в жизни герцогиня Евгения увидела холодность во взоре сына, ту самую, которая всегда жила в глазах других ее детей. Но Гарри…
— Вы выполните все, о чем мы условились? — спросил он решительно.
— Конечно. А теперь, дорогой мой, останься, мы позавтракаем вместе. У меня будет лососина, которую ты так любишь.
Гарри ответил не сразу.
— Нет, — наконец сказал он. — Я не останусь сегодня, я позавтракаю с Клер. — Он резко повернулся и вышел, оставив мать одну.
Клер провела этот день с Гарри. Им было не очень весело. Она невольно все время смотрела в окно,
