надеясь хоть на мгновение увидеть Тревельяна. Она слушала рассказ Гарри о поездке в Эдинбург и делала вид, что ей интересно. Совсем по-другому было с Тревельяном.
Она заставляла себя не думать об этом. Гарри — человек, за которого она выходит замуж. Может быть, он и не такой интересный человек, но ведь в мире только один капитан Бейкер. Несправедливо сравнивать обыкновенных людей с мировой знаменитостью.
— Простите меня, я отвлеклась, — сказала она. Гарри перегнулся через столик и взял ее за руку.
— Если вы ждете Тревельяна, то напрасно. Он не из тех мужчин, которыми можно помыкать.
— Но он сказал, что любит меня! — Клер была в отчаянии. Гарри откинулся назад, и она почувствовала, как глубоко задела его.
— Правда? — тихо спросил он. — Никогда не слышал, чтобы это случалось с Велли раньше.
Клер отвернулась, пытаясь сдержать слезы. Когда-то библиотека интересовала ее больше всего в этом доме, но теперь она могла думать лишь о Тревельяне. Если он действительно любит ее, то почему не приходит? Как может он смириться с тем, что Клер проводит время с другим?! Или он сейчас с Ниссой?
Гарри приказал, чтобы ужин им тоже подали в библиотеку, но Клер почти не прикоснулась к еде. Гарри попытался разговорить ее, но вскоре замолчал, поняв тщетность своих усилий.
После ужина девушка чувствовала такую усталость, что едва сумела добраться до своей комнаты, раздеться и лечь в постель. Однако заснуть она не смогла и тихо лежала, уставясь на балдахин.
Когда картина на стене сдвинулась, она выпрыгнула из постели и бросилась к потайной двери.
— Велли! — вскрикнула она с надеждой в голосе.
Но это был не Тревельян, а Отродье. Клер отвернулась и поплелась назад, к кровати.
— Ты должна уже быть в постели, — сказала ока сестре, больше по привычке.
Но Сара безмерно удивила ее: она залезла в постель и крепко обняла сестру.
— Что происходит? — шепотом спросила младшая. — Я ничего не понимаю.
Клер никогда не считала сестру ребенком. Казалось, она родилась взрослой, все понимающей в жизни. И вот теперь ее обнимал ребенок.
— Я выхожу замуж за Гарри, — сказала Клер. Она не собиралась лгать Саре.
— Но ведь ты любишь Тревельяна, а он любит тебя. Клер тяжело вздохнула.
— Иногда брак нечто гораздо большее, чем любовь. Приходится учитывать множество обстоятельств.
— Ты имеешь в виду меня, не так ли? Ты выходишь замуж за Гарри, чтобы получить наследство и спасти меня от бедности.
— Что за дурацкая мысль! Ничего подобного. Гарри прекрасный и милый человек. Я согласилась выйти за него замуж, потому что люблю его, а вовсе не из-за денег. Я уверена, мы с Гарри будем прекрасной парой. Я кое-что переделаю в этом доме, да и в других его владениях, я приведу их в соответствие с временем. Мы устроим ванные в этом уродском доме. Будет очень хорошо. Тебе ведь нравится жить здесь, правда? Ты говорила мне, что тебе приятны и этот дом и люди, живущие в нем.
Сара Энн набрала в грудь воздуха и выпалила:
— Но я и тебя люблю… И Тревельяна, и Ниссу. «И Гарри тоже», — подумала она про себя. После возвращения Гарри был таким же печальным, как Клер. Сара Энн знала, что оба они вступают в брак против собственной воли. Но почему?! Этого девочка не понимала.
— Когда же ты успела? Я думала, ты ненавидишь Ниссу. Она действительно говорит иногда ужасно неприятные вещи.
— Ну, она так не думает. Она… не знаю… Думаю, я люблю ее потому, что она чувствует себя счастливой. На свете мало счастливых людей.
— Я счастлива, — заявила Клер.
— Неправда. Ты несчастлива, да и Тревельян тоже. Гарри такой грустный, и все вокруг ходят печальные. Мне это не нравится. Я хочу домой, в Нью-Йорк.
Клер погладила сестру по голове.
— У нас нет больше дома в Нью-Йорке, — тихо произнесла она. — У нас нет теперь ни яхты, ни загородного дома. Все, чем мы владеем, — это несколько миллионов долларов, которые мы не имеем права трогать, пока я не выйду замуж. И я должна выйти за человека, который поможет мне распорядиться деньгами как нужно.
— Я не люблю деньги. Я думаю, ты должна выйти за Тревельяна.
Клер вымученно улыбнулась.
— И уехать жить в хижину неизвестно где? Может быть, мне взять тебя с собой? Согласилась бы ты жить на одних кокосовых орехах, не иметь красивых платьев?
— А что, Тревельян очень беден?
— Не знаю, — ответила Клер с горечью. — Он никогда мне не рассказывал о себе. Я почти ничего о нем не знаю.
— Но ты все знаешь о Гарри, ведь так? Клер вздохнула.
— Боюсь, что да. Гарри не очень-то сложный человек.
— Ничего не понимаю, — сказала Отродье. — Я все время думала, что все понимаю, а теперь совсем запуталась!
— Я думаю, мы взрослеем. А теперь закрой-ка глаза, и будем спать!
Сара Энн прижалась к сестре и закрыла глаза. Но она не заснула. Не спала и Клер.
Глава 23
— Надень изумруды, — сказала Отродье, роясь в шкатулке с драгоценностями Клер.
Клер улыбнулась. Она прилагала героические усилия, чтобы вести себя естественно и изображать на лице счастье, но ей это плохо удавалось.
— Да, изумруды подойдут. — Клер разрешила Саре Энн выбрать для нее платье к обеду. Отродье остановилась на роскошном кружевном бальном туалете. Клер понимала, что будет выглядеть в нем нелепо за обедом, но ей было все равно. За эти два дня, что она не видела Тревельяна, она ко всему потеряла интерес: гуляла с Гарри по имению, проводила с ним все время, пытаясь убедить себя, что приняла правильное решение. Но каждый раз, когда она слышала хруст ветки или чьи-нибудь шаги, невольно вздрагивала.
«Тревельян, наверное, пишет и даже не знает, где я, — думала она с горечью. — Вот так он любит меня».
Она посмотрелась в зеркало и улыбнулась сестре. Бедная Сара! Подавленное настроение Клер сильно подействовало на нее. Клер и не подозревала, как много она значит для своей младшей сестры. При отце, пропадавшем все время на охоте или на яхте, и матери, занятой устройством одного приема за другим, Клер, по существу, и была семьей для Сары Энн.
— Нисса пела сегодня утром, — сказала Отродье. Руки Клер застыли на изумрудном ожерелье.
— Когда ты видела Ниссу? — шепотом спросила она.
— Да я все время вижу ее. Мне кажется, она и не спит вовсе. Говорит, что не хочет ничего пропустить, что сон — это как смерть.
Клер поправила украшение. Это были изумруды, оправленные в золото; каждый камень размером с ноготь большого пальца на руке. С цепочки свешивался один изумруд в форме слезы дюйма в полтора длиной. Этот крупный камень назывался «Момент истины» и, по преданию, приносил удачу. Ожерелье купила ее мать, как только получила деньги от свекрови. Клер была уверена, что после свадьбы его придется продать, а деньги пустить на новую крышу для Брэмли. Превратить изумруды в металл.
— А Нисса была одна? — спросила Клер, стараясь изобразить равнодушие.
Отродье немного помолчала.
— Тревельян всегда с ней.
Он что, не пишет.
— Нет. Я не видела, чтобы он написал хоть одно слово… с того вечера, как Нисса танцевала. Когда
