– Вряд ли тебе это поможет, сынок, – бросил Полани, не поднимая головы.
На вид Римо дал бы ему лет пятьдесят – пятьдесят три, но по голосу гораздо меньше.
– Что мне вряд ли поможет? – поинтересовался он.
– Я не назначу тебя министром обороны. Ни за что. Честно говоря, не думаю, что Майами-Бич вообще нужен министр обороны. Может, в Лос-Анджелесе он бы и пригодился. Я хочу сказать, любой, кто хоть немного знаком с этим городом, знает, что они запросто могут ввязаться в войну. Но Майами-Бич – никогда! Нет. Так что, сынок, шансов у тебя никаких. Поэтому иди своей дорогой. – И, словно желая подтвердить свои слова, он сильнее нагнулся вперед, казалось полностью уйдя в свое занятие.
– А как же мы будем противостоять возрастающей угрозе кубинского ракетного удара? – спросил Римо. – Они всего лишь в девяноста милях от нас и нацелены нам в самое сердце.
– Вот! Именно это я и имел в виду. – Тут Полани встал и впервые взглянул на Римо. Это был загорелый до черноты, высокий худой человек; от его глаз разбегались веселые лучики, отчего глаза казались почти щелочками. – Вы, милитаристы, все одинаковы. Одна бомба, две бомбы, четыре бомбы, восемь бомб… к чему мы так придем?
– А если шестнадцать бомб? – предложил Римо.
– Шестнадцать бомб, тридцать две бомбы, шестьдесят четыре бомбы, сто двадцать восемь бомб, двести пятьдесят шесть бомб, пятьсот двенадцать бомб… сколько там будет после пятисот двенадцати?
– Пятьсот тринадцать?
Полани засмеялся, и глаза-щелочки закрылись совсем. Но он тут же широко раскрыл их.
– Просто отлично! – сказал он. – А как насчет должности городского казначея?
– Вообще-то мне больше бы понравилось быть министром обороны, но я принимаю ваше предложение. Только если мне не придется мошенничать.
– Я никогда от тебя не потребую ничего подобного! – воскликнул Полани. – Только голосуй за меня. И время от времени улыбайся. Попомни мои слова, малыш, кубинская ракетная угроза рассосется сама собой, если мы только дадим им такой шанс. Так всегда бывает с угрозами и кризисами. Если хочешь, чтобы угроза превратилась в реальность, а кризис обострился, попытайся немедленно их решить. А если предоставить их самим себе, то все будет хорошо.
– Вы так легко раздаете должности, – заметил Римо.
– На этот счет можешь не сомневаться. Ты триста двадцать первый человек, которому я предлагаю должность казначея. – Из-под стоящего на палубе ящика от кока-колы он извлек записную книжку. – Как тебя звать? Надо бы записать твое имя.
– Меня зовут Римо. Но как же так можно – обещать всем подряд одну и ту же должность?
– Запросто, малыш. Меня все равно не выберут.
– Политики так не говорят!
– Это я-то политик? Не смеши! Все, что я знаю о политике, – что я все равно не смогу победить.
– А почему?
– Во-первых, меня никто не поддерживает. Ни один дурак не станет голосовать за старого рыбака. Во- вторых, у меня нет денег. В-третьих, я не могу добыть денег, поскольку не желаю вступать в сделки с людьми, у которых они есть. Вот почему я проиграю. Что и требовалось доказать.
– А зачем же вы баллотируетесь?
– Я считаю долгом каждого человека внести посильный вклад в дело формирования органов управления.
– Большинство выполняет сей долг путем голосования.
– Все верно, малыш. Но я не голосую. По крайней мере, в нашем городе.
Не за этих же негодяев голосовать! А раз я не хочу голосовать, значит, я должен сделать что-то еще. Вот я и баллотируюсь. И проигрываю.
Потрясенный этой безукоризненной логикой, Римо на какое-то время умолк. Наконец он спросил:
– А как бы вы отнеслись к тому, чтобы все-таки победить?
– Кого я должен буду пришить?
– Никого, – ответил Римо. – Это по моей части. Вам же потребуется всего лишь быть предельно честным. Не наживаться за счет других, не вымогать взятки за контракты, не идти на сделки с местными воротилами.
– Черт побери, сынок, но это же проще простого! Я в жизни не делал ничего подобного!
– В таком случае вам следует всего лишь оставаться самим собой. Вы согласны?
Полани вновь опустился на складной стул.
– Может, поднимешься на борт и расскажешь мне что к чему.
Римо вспрыгнул на перила, легко соскочил на палубу и уселся на ящик из-под кока-колы рядом с Полани.
– Так вот, – начал он. – Я считаю, что вы можете победить, и готов вложить в это деньги. Я же найму управляющего кампанией и весь необходимый персонал, а потом займусь рекламой в газетах и на телевидении.
– А что я буду делать? – поинтересовался Полани.
– Да что хотите. Можете немножко порыбачить. Если пожелаете, то примете участие в кампании. – На мгновение задумавшись, Римо быстро добавил: Нет, пусть лучше этим займутся профессионалы. Посмотрим, посоветуют ли они вам принимать участие в кампании или нет.
– Хорошо, малыш. Теперь твой черед честно отвечать. Что ты-то с этого будешь иметь?
– Сознание того, что помог очистить от скверны прекрасный город, посадив на должность мэра честного человека.
– И все?
– И все.
– И никаких контактов на прокладку канализации?
Римо покачал головой.
– И не будешь строить школы из некачественного цемента?
Римо снова покачал головой.
– И не станешь указывать, кого назначить комиссаром полиции?
– Даже кого назначить городским казначеем.
– Хорошие ответы, сынок. Потому что если бы ты дал хоть один утвердительный ответ, то плавал бы сейчас в речке.
– Я не умею плавать.
– А я – играть в мяч.
– Отлично. В таком случае, мы поняли друг друга.
Полами отложил крючки, которые держал в натруженных мозолистых руках, и пристально посмотрел на Римо светло-голубыми глазами.
– Если у тебя действительно такие деньжищи, то как это мэру Картрайту не удалось тебя подцепить? Он постоянно подстерегает богатую добычу вроде таких, как ты.
– Я не могу быть союзником Картрайта, – ответил Римо. – После всего, что он наплел насчет документов Лиги, после всех его дешевых нападок на федеральное правительство? Да ни за что!
Полани прищурившись посмотрел на Римо, затем тыльной стороной ладони вытер лоб.
– Ты не похож на психа.
– А я и не псих. Просто человек, который любит Америку.
Полани вскочил на ноги и приложил шапку к сердцу, отдавая гражданский салют. И тут Римо увидел на корме американский флаг, какой можно за гроши купить в любом магазине. Но едва у него мелькнула мысль, что сцена выглядит довольно смешно, как Полани крепкой рукой поднял его на ноги.
– Отдай честь, мальчик. Это полезно для души.
Приложив руку к сердцу, Римо встал рядом с Полани. Смотрите на нас, думал он, двух самых безумных жителей Западного полушария. Один псих хочет стать мэром, а другой собирается помочь ему исполнить это желание.
Наконец Полани опустил руку, но шапку надевать явно не торопился.
– Я вверяю тебе мою жизнь, – торжественно заявил он. – Говори, что мне делать.
