досталось, чтобы…
– Сэр, об этом и пойдет речь, – прервал его врач. – Это тело не вашей дочери.
На некоторое время Батлер потерял дар речи. Наконец он сказал:
– Повторите!
– Никакого сомнения. Девушка, труп которой выбросило на берег, – не ваша дочь.
– Вы уверены?
– Да, сэр. При вскрытии я обнаружил, что у найденной на берегу девушки был сифилис. Тогда я осторожно просмотрел медицинские карточки членов вашей семьи у вашего врача-терапевта и у вашего дантиста. Учитывая состояние тела, работа эта была нелегкая, но сейчас я могу без тени сомнения утверждать, что молодая женщина в морге – не ваша дочь.
Батлер поморщился оттого, что ему показалось излишне детализированным описанием. Задумавшись лишь на секунду, он спросил:
– Вы кому-нибудь еще говорили об этом?
– Абсолютно никому. Я решил сообщить это прежде всего вам. Не знаю, была ли ваша дочь знакома с этой девушкой, или ее исчезновение каким-то образом связано со смертью этой девушки, или тут что-то еще. Думаю, вам следует знать, что эта девушка не утонула. Она была мертва уже до того, как оказалась в воде. В общем, прежде чем объявлять об этом, я решил дать вам возможность подумать над всем этим.
– Вы очень хорошо поступили, – сказал Батлер. – Я высоко ценю вашу предусмотрительность. Хотел бы попросить вас еще об одном одолжении, если вы, конечно, не возражаете.
– Если смогу, пожалуйста.
– Дайте мне час. Потом я вернусь, и мы решим, что дальше делать и говорить.
– Хорошо, господин Батлер. Но не больше часа. Мы оба понимаем, что я обязан придерживаться установленных правил.
– Я понимаю, доктор. Только час.
Батлер вышел из кабинета врача. Примерно в середине следующего квартала был банк, контрольным пакетом акций которого владела семья Батлеров. Он вошел, коротко переговорил с его президентом, и через пять минут, как он и просил, удобно устроился в отдельном кабинете с телефоном, получив заверение, что его никто не побеспокоит.
Батлер понимал: проблема была щекотливая. Сначала он подумал о похищении и выкупе. Но зачем похитителям понадобилось одевать на кого-то платье и драгоценности Хиллари и представлять дело так, будто она утонула? Нет. Только не похищение. А что если сама Хиллари была как-то связана со всем этим? Он не имел понятия, как решать такие проблемы, не знал ничего и о полицейских процедурах. В связи с родством Батлеров и Липпинкоттов возникала, к тому же, проблема огласки.
Когда у детей возникают проблемы, они идут к своим отцам. Батлер отправился к главе семейства Липпинкоттов и всех его ветвей – к Лоренсу Батлеру Липпинкотту.
Спокойно в нескольких словах он по телефону рассказал Липпинкотту о том, что случилось. Липпинкотт без тени эмоций в голосе записал его телефон и велел оставаться на месте – ждать ответного звонка.
Лоренс Батлер Липпинкотт позвонил в Сенат. Оттуда позвонили в Белый Дом. Из Белого Дома по особому каналу – в санаторий Фолкрофт в Рай, штат Нью-Йорк. Были обсуждены все проблемы, рассмотрены все варианты, приняты решения.
По той же цепочке прозвенели звонки в обратном направлении, последний из них раздался в банковском кабинете с кондиционером, где сидел Батлер.
– Да, – сказал он.
– Это Лори. Слушай внимательно. Мы считаем, что твоя дочь жива, но ее уже нет в этой стране. Самые высокие инстанции заняты сейчас проблемой ее спасения. Однако, эти усилия будут обречены на провал, если организовавшие это похищение заподозрят, что мы знаем больше того, что они хотели бы, чтобы мы знали. Следовательно, из этого и надо исходить.
Батлер молча выслушал все, что сказал ему Лори Липпинкотт. Потом спросил:
– А как с Мартой? – имея в виду свою жену, находившуюся в полуобморочном состоянии.
– Она уже пережила самое худшее, – сказал Липпинкотт. – Ничего ей не говори.
– Ничего? Но ей следует знать…
– Для чего ? Чтобы она волновалась? Впала в истерику? Может быть даже обронила словечко, которое вынесет Хиллари смертный приговор? Пусть она продолжает считать Хиллари умершей. Если нам удастся вернуть Хиллари, Марта будет счастлива. Если не удастся, ну, по крайней мере, ей не придется пережить это еще раз.
– Каковы наши шансы, Лори?
– Не стану тебя обманывать. Меньше чем пятьдесят на пятьдесят. Но мы используем все. Все, что у нас есть.
– У нас? Ты имеешь в виду нашу семью?
– Нет, я имею в виду Соединенные Штаты Америки, – сказал Липпинкотт.
Батлер вздохнул.
– О'кей, Лори. Как скажешь. Но меня беспокоит врач. Молодой сопливый негодяй. Что, если он начнет упираться?
Лоренс Батлер Липпинкотт записал фамилию врача, позволив себе посмеяться:
– Это не проблема. Особенно, если его налоговые декларации – как у большинства врачей.
Через десять минут Батлер снова был в кабинете врача, объясняя ему, что он должен помалкивать – пусть девушку похоронят как Хиллари Батлер.
– Никогда! – гневно воскликнул доктор. – Я не знаю, что за игру вы затеяли, но я в нее не играю.
Раздался звонок аппарата внутренней связи. Доктор поднял телефонную трубку, послушал и резко сказал:
– Я говорил ему, что не позволю… О!.. О!.. Понимаю… Да, конечно! – Он нажал на мигающую кнопку вызова на аппарате. – Это я, – тихо сказал врач, и молчал в течение шестидесяти секунд. Наконец, он сказал: – Конечно, сенатор. Да, сенатор. Я понимаю. Конечно. Без проблем. Буду рад, сенатор. Да, я понимаю. – И повесил трубку. На лбу его блестели капельки пота.
Он взглянул на Батлера и произнес:
– Я буду молчать.
– Хорошо, – ответил Батлер. – Надеюсь, в ближайшее время смогу вам все объяснить, – добавил он размышляя, не слишком ли большую уступку делает этому типу, столь низко стоящему на социальной лестнице.
Доктор поднял руку:
– Нет необходимости. Как пожелаете.
– Ну, тогда всего хорошего, – сказал Батлер, – мне пора в похоронное бюро и нужно постараться успокоить жену.
А в это время, в местечке Рай, штат Нью-Йорк, доктор Харолд В.Смит листал кипу бумаг с докладами и сообщениями и пытался забыть и о батлеровской дочери, и о Римо с Чиуном, находившихся в пяти тысячах миль от него в Бусати.
Он сделал все, что мог, и привлек к работе над этим заданием лучшие силы. Больше от него ничего не зависело, так что не стоило больше волноваться.
Правильно? Нет, неправильно. До тех пор, пока все не выяснится, от семьи Липпинкоттов можно ожидать нешуточных проблем. А если они обратятся прямо к президенту, тот может обрушиться на Смита, Римо, Чиуна и на всю КЮРЕ в целом.
Липпинкоттам плевать на то, что Смит считал отвечающим интересам Америки, когда говорил Римо, что тот не должен убивать генерала Ободе.
Если Римо не поторопится, неприятностей не оберешься.
Ему хотелось, чтобы позвонил Римо, но он знал, что надежд на это очень мало. Даже для их агента в Бусати требовалась вечность, чтобы до них дозвониться, а ведь он был далеко не последним человеком в правительстве. Смит поразмышлял об агенте КЮРЕ в Бусати, бывшем представителе ЦРУ в этой стране – Уильяме Форсайте Батлере. Может быть, если Римо не сможет быстро разделаться с этой проблемой, придется пойти на контакт с Батлером и обратиться к нему за советом и помощью.
