ему, что видела его в своих снах. Кэди вдруг представила себе, как среагировала бы Джейн, позвони она ей сейчас и скажи, что встретила своего мужчину с лицом, полузакрытым черным платком. Джейн, без сомнения, заявила бы, что Кэди должна немедленно выйти за него замуж, потому что под внешними расчетливостью и властностью у нее скрывалась весьма романтическая натура.
— А я, конечно, знал о вас. На моего отца работал частный детектив, который дважды в год направлял ему отчеты с вашими фотографиями. Случайно мне удалось узнать код отцовского домашнего сейфа, и я привык открывать его и читать эти доклады.
Кэди не сомневалась, что должна прийти в ужас от подобного, но вместо этого ею овладело любопытство.
— И что же могло сообщаться обо мне в этих докладах? Я вела очень скучную, неинтересную жизнь.
Он долго молчал, и Кэди уже решила, что он не ответит, но Тарик вдруг остановился в тени большого дерева и отцепил от крючка на рюкзаке бутыль с водой. Кэди присела на большой камень и смотрела на него снизу вверх. Сначала Тарик передал бутылку ей: казалось совершенно естественным, что он собирался пить только после нее.
— Я никогда не терял интерес к вашей жизни, — тихо сказал он, разглядывая деревья, словно ему было трудно смотреть на нее. — Не сомневаюсь, Фаулер рассказал вам обо мне все, что смог. Он невзлюбил меня с тех пор, как я отобрал у него право вести большинство моих дел.
— Нет, он рассказал мне не так уж много, — сказала Кэди. Над ними нависали три мощные ветви большого дерева. В лесу стояла полнейшая тишина.
— Меня очень ограничивали в товарищеских привязанностях, когда я был ребенком.
К тому же вечно существовала угроза похищения, так что в дружбе я вынужден был обходиться малым. — Сделав паузу, он посмотрел на нее сверху вниз. — Мне становилось гораздо легче, когда я думал, что кто-то на этой земле вынужден так работать, чтобы жить.
Кэди улыбкой попыталась развеять его мрачное настроение, из-за которого у его губ даже залегли белые складки горечи.
— Я считала, что такой богатый ребенок, как вы, получал любую игрушку и любое развлечение, которое только мог себе представить. Если вам были нужны товарищи для игр, разве отец не мог купить вам кого-нибудь?
Тарик усмехнулся.
— Мой отец считал, что каждый вложенный цент должен приносить деньги. Он купил мне лошадь и ждал, что я уставлю все стены кубками и призами со скачек. Военные искусства для него — еще один способ убедиться в том, что я чего-то достиг.
— Ну и как? Вы добивались превосходных успехов во всем, за что брались?
На мгновение темные глаза Тарика затуманились от воспоминаний. Потом он снова посмотрел на нее и улыбнулся.
— Так и было, черт возьми! А вы разве нет? Если вы взялись готовить для матери и той семьи, в которой жили, разве не собирались вы стать самым лучшим поваром в мире?
— Правда. — Глаза Кэди расширились от удивления. — Но я никогда не думала об этом так. Я всегда считала, что научилась готовить из-за нужды. По необходимости. Людям необходима еда.
— Но людям нужны и деньги. Им нужны рабочие места, так что, когда отец создавал их, я понимал, что он делает доброе дело. Но иногда мне хотелось, чтобы он позволил мне в чем-то провалиться и продолжал бы меня любить по-прежнему.
Кэди, прищурившись, посмотрела на Тарика. То, что он сейчас говорил, было очень похоже на то, что Джейн говорила о своей семье, о том, как они использовали Кэди, и о том, что теперь Джейн чувствовала себя в долгу перед подругой.
— Мне удавалось скрасить ваше одиночество? — тихо спросила она.
— Да, — признался он, улыбнувшись. Похоже, его мрачным воспоминаниям пришел конец. — Я читал все эти доклады и изучал фотографии до тех пор, пока не почувствовал, что знаю вас. — Он снова пристегнул бутыль к ремню. — Итак, мисс Лонг, если иногда окажется, что я веду себя слишком фамильярно, пожалуйста, простите меня. У меня есть ощущение, что я знал вас всю свою жизнь.
— С десяти лет, — прошептала она.
— Да, — с легкостью согласился он, подавая ей руку, чтобы помочь подняться. — Но я не помню, чтобы говорил вам об этом.
— Должны были, иначе откуда бы мне знать?
— Конечно, — согласился он, продолжая заглядывать ей прямо в глаза, и Кэди догадалась, что он ей не поверил.
— Вам не кажется, что вы могли бы называть меня просто Кэди? — предложила она и, замявшись на секунду, спросила:
— А… как мне называть вас?
— Мистер Джордан, так же как и все остальные, — сказал он, хитровато сверкнув глазами.
— Ты, крыса! — Она стремительно бросилась вперед, чтобы нанести ему хорошенький удар, но он отскочил в сторону и поймал ее в свои объятия.
— М-м-м-м, Кэди, — пробурчал он, притянул ее к себе и зарылся лицом в ее пышную шевелюру. — Каким же потрясением ты для меня стала!
Кэди делала все возможное, чтобы взять себя в руки, потому что рядом с ним недолго было и растаять, так что она оттолкнула его.
— Если ты так хорошо меня знаешь, как же я могла оказаться потрясением?
— Страсть — это всегда потрясение.
— О-о! — воскликнула она и удивленно вскинула брови.
— Ты готова идти? Похоже, может пойти дождь, думаю, нам следует добраться до укрытия, прежде чем это произойдет.
Кэди ничего не оставалось, как согласно кивнуть и подхватить свой рюкзак. «Страсть», — повторила она про себя. Ну не странные ли пируэты выписывает ее жизнь?
Они шли, как ей показалось, несколько часов, и с каждым шагом Кэди чувствовала себя все спокойнее. И все-таки она продолжала задаваться вопросом: какой же Тарик Джордан настоящий? Тот человек, которого она встретила в Нью-Йорке, или мужчина, который спас ее от пуль и теперь заставлял веселиться и радоваться?
В середине дня они остановились, чтобы перекусить хлебом с сыром, и Кэди спросила, почему он отказывался встретиться с ней в конторе. Прежде чем ответить, Тарик немного помолчал.
— Я предполагал, что мне предстоит длительная борьба за возвращение контроля над тем, что создано моей семьей. Если бы мне удалось не встретиться с тобой до следующего дня, когда истекал срок, указанный в завещании, мне не пришлось бы связываться ни с какими судами.
— Тогда почему же ты просто не спрятался на эти последние несколько недель? Или даже несколько дней? Ты заставил меня ждать под дверью твоего кабинета несколько часов, так почему ты просто-напросто не испарился, как только услышал, что я объявилась?
— Думаю, это просто любопытство. Мне очень хотелось увидеть, какая ты, так сказать, во плоти.
— Но ты мог бы встретиться со мной на следующий день, — сердито сказала она, раздражаясь от того, что он умышленно обходит ответ на вопрос.
Он рассмеялся и сложил остатки еды к себе в большой рюкзак.
— Конечно, но почему-то я не мог заставить себя уйти. Может, я хотел узнать, будешь ли ты настаивать. Я подозревал, что ты ничего не знаешь о завещании, и мне казалось, что-то еще заставляет тебя добиваться со мной встречи. Клэр сказала, что ты очень настаиваешь.
— Если Клэр — это та бульдожина, что сидит в приемной, не могла бы я оставить в своем владении твою компанию до тех пор, пока не уволю ее? Она была отвратительна. Можно было подумать, что это она хозяйка компании, что это она…
Под его взглядом Кэди замолчала.
— О! — воскликнула она. — Да у этой дамочки на тебя виды! Она хотела бы стать миссис Босс!
