отодвигается влево, и толкнул ее с силой, казавшейся сверхъестественной.
Запирающее устройство щелкнуло, дверь подалась и плавно скользнула влево. Трое друзей оказались в просторном вестибюле на первом этаже особняка Депау. С другого конца холла на них в упор смотрели двое мужчин, одетых, в строгие деловые костюмы, под которыми угадывались крутые бицепсы атлетов. Руки охранников откинули полы пиджаков, чтобы достать оружие.
— Ни с места! — скомандовал один из них.
— Назад, в коридор! — крикнул Римо мулатке, и та отступила в простенок.
Руби не видела того, что произошло в следующие мгновения. Она только слышала свист рассекаемого воздуха. Позднее она сообразила, что так двигались ее спутники. Потом послышались два глухих стука — так падают мертвые тела. И не было ни выстрелов, ни стонов.
— Порядок, — сказал Римо.
Руби выглянула из своего укрытия. Оба стража лежали у входа в вестибюль одной бесформенной кучей. Они так и не успели достать револьверы.
— Слишком долго собирались, — прокомментировал Римо в ответ на невысказанный вопрос девушки. — А медлительность — самый большой порок, после небрежности.
— За нами наблюдают. — Руби кивнула в сторону потолка.
В углу, где сходились две стены, была установлена телекамера с красной лампочкой, горевшей перед круглым объективом. В другом конце вестибюля виднелась такая же установка.
— Отлично, — сказал Римо. — Значит, у него будет время помолиться. — Он взглянул в объектив и указал в него пальцем, потом склонил голову и молитвенно сложил руки, поясняя, что именно там должны делать.
Позади сторожевого поста начиналась винтовая лестница, ведущая на второй этаж.
В глубине здания они отыскали кабинет Депау. В приемной находился невысокий мужчина в строгом коричневом костюме, с короткими седеющими волосами и столь изможденным лицом, как будто он провел уик-энд на шабаше вампиров.
Помощник Депау уставился на вошедших с выражением неописуемого ужаса. Руби заметила на его столе монитор, отражавший, сцена за сценой, все, что происходило в доме. Он видел, как в вестибюль вошли двое неизвестных, как охранники схватились за револьверы и велели им остановиться. Он видел, как женщина спряталась в простенок. Но не увидел одного: как двигались эти двое. Нельзя было уловить ни малейшего намека на движение. Только что они были у входа — и вот они уже в другом конце вестибюля, перенесенные туда будто по волшебству. Потом стражи упали, так и не достав оружие.
— Где он? — спросил Римо.
Человек и не думал возражать: он беспрекословно указал на массивную деревянную дверь.
— Там, — сказал он — Но дверь заперта изнутри — я слышал, как господин Депау задвинул засов.
— Ладно, — коротко бросил Римо.
И тут Руби увидела, как Римо стал ударять о дверь всем корпусом, отскакивая от нее, точно теннисный мяч от кирпичной стены. Однако, когда он толкал дверь плечом, ей казалось, что он будто прилипает к ней, ноги отрываются от пола и тело с силой нажимает на дерево. Руби слышала, как оно трещит под этим напором; дверь расшатывалась и медленно приоткрывалась, поворачиваясь на металлических петлях.
Видя изумление девушки, Римо задорно ей подмигнул.
— Никому не говори, как я это сделал. Это секрет.
— Остается секретом, как он умудрился не разбить себе голову, — проворчал Чиун.
В кабинете никого не было. Когда они переступили его порог, механический голос спросил:
— Кто вы такие? Что вам нужно?
— Выходи! Выходи сейчас же, где бы ты ни был! — воскликнул Римо.
Чиун указал на верхнюю полку книжного шкафа: там был спрятан репродуктор.
Мимо стола, заваленного оттисками воззвания, Римо подошел к окну в задней стене кабинета. Руби просмотрела все пачки воззваний. Из первых букв каждого слова воззвания складывалось слово «РАБ». Ее зоркие и быстрые глаза мгновенно схватили суть предлагаемой программы. Это была тщательно рассчитанная кампания: для начала — обещание разрешить все американские проблемы, потом призыв организовать массовый поход на Вашингтон и, наконец, приглашение принять участие в общенациональном референдуме, призванном обеспечить «права черных и безопасность белых». В Геттисберге ждали сигнала к выступлению боевики под командованием Блича, но, если бы хитроумный план Депау удался, не понадобилось бы ни единого выстрела. Войско Блича в этом случае просто сопровождало бы пятидесятимиллионную колонну американцев на пути к Вашингтону с целью форсировать проведение референдума за восстановление рабства.
Усиленный репродуктором голос повторил:
— Кто вы такие?
Римо жестом укачал Чиуну за окно. Там, внизу, на корме своего катера стоял Бейсли Депау с микрофоном в руке. Моторы были включены.
Чиун сразу все понял: из задней части кабинета открывалась дверь на лестницу, ведущую прямо на пристань.
— Оставайся здесь и постарайся его задержать, — шепнул Римо мулатке. — Отвлеки его.
— Что ему сказать? — спросила девушка.
— Это тебя надо учить заговаривать зубы? — удивился Римо. — Кричи, ругайся — представь, что это не он, а я.
Чиун и Римо вернулись назад тем же путем, что и вошли. Руби догадалась, почему они не воспользовались задней лестницей: Депау мог увидеть их и отчалить прежде, чем они его настигнут.
— Мы пришли, чтобы подписать, — громко ответила Руби на вопрос из репродуктора.
— Что именно? — уточнил Депау.
Она видела, что он стоит на корме, обратив глаза к окнам кабинета. Испугавшись, что он узнает в ней негритянку, она спряталась в простенок.
— Мы приветствуем поддержку, от кого бы она ни исходила. Но все-таки кто вы?
И тут Руби увидела, как две мимолетные тени скользнули вдоль дома по освещенной солнцам лужайке и дальше — к причалу. Римо и Чиун сейчас ступят на борт моторки!
— Мы те, — ликующе закричала она, распахнув окно, — кто хочет тебя похоронить, полоумный янки! — И, уже не таясь, опрометью кинулась вниз по задней лестнице.
Когда она прибежала на пирс, Депау сидел на складном стуле на задней палубе своего судна, сделанной из тиковых досок; Чиун отдавал швартовы, а Римо пытался освоить технику вождения катера.
Депау взглянул на мулатку с нескрываемым отвращением. А она легко вспорхнула на борт, улыбнулась белозубой улыбкой и потрепала его по подбородку.
— Вот, парень, как это делается, — сказала она почти ласково. — Сначала мы забираемся в твою лодку, потом — в поместье. Вы и глазом не успеете моргнуть, как вся страна полетит ко всем чертям.
Римо удалось наконец привести катер в движение; он развернулся и вышел в теплые голубые воды Атлантики. Пройдя минут пять полным ходом, Римо снова перевел мотор на холостые обороты. Судно плавно закачалось на волнующейся зыби.
Когда он вернулся на палубу, Депау сидел, скрестив руки на груди поверх своего модного — голубого, в полоску — костюма.
— Я хочу видеть ваши полицейские значки, — сказал он Римо. — Давайте начнем с вас, молодой человек. — Он начал было подниматься со стула, но Римо положил руку ему на плечо и резко усадил обратно.
— У нас нет значков, — сказал он.
— Тогда какого дьявола вы так себя ведете? Врываетесь ко мне на катер, захватываете его, берете меня под арест! Кем вы себя считаете?
— А разве есть какая-то разница между тем, что делаем мы, и тем, что сделали вы? — спросила Руби. — Вспомните о людях в вашем подвале.
Депау открыл было рот для ответа, но передумал и плотно сжал губы, стиснув челюсти.
— Я отвечу за вас сама, — продолжала девушка. — Разница все-таки есть: вы заслуживаете такого обращения.
