почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Это был Винсент Джозефс, спортивный антрепренер, который предлагал Римо контракт и свои услуги для развития спортивной карьеры.
Джозефс направился к выходу из зала, возле которого находилось помещение для представительной прессы. Джози Литтлфизер пошла за ним, не обращая внимания на вопросы толкущихся рядом репортеров.
Римо двинулся следом. Ему хотелось услышать, как она будет говорить о том, что золотая медаль, которую она завоюет, станет предметом гордости для ее индейского племени Черная Рука.
Войдя в пресс-центр, Римо чуть не натолкнулся на Винсента Джозефса, который оглядывал собравшихся, желая убедиться, все ли представители основных массовых изданий на месте.
— Отойди-ка в сторону, парень, и не мешай, — сказал он, обращаясь к Римо. — Сюда приглашают только победителей.
— Она пока еще не победила, — заметил Римо.
— Пустяки, — сказал Винсент Джозефс. — Завтра все пройдет как по маслу.
Джози увидала в дальнем конце помещения Римо и, встретив его взгляд, поспешно отвернулась. Винсент Джозефс стал рядом с ней, и она начала давать ответы на вопросы журналистов хорошо заученными фразами.
Ее трико от Леди Баунтифул, оно сидит идеально и совершенно не стесняет движений при выступлении.
Спортивную форму ей помогают поддерживать кукурузные хлопья «Крисп-энд-Лайт», которые она каждый день ест с самого детства.
Своей устойчивостью на бревне она обязана канифоли «Шур-Файер», без которой не станешь чемпионом, а в часы досуга она любит прохаживаться по своему вигваму в идеально удобных теплых тапочках «Хотси-Тотси», производитель Беннингам Миллз, сделанных из новой чудесной кожи «Морон».
О Римо она не упомянула ни словом, но это нисколько не задело его чувств. Не упомянула она и о том, что ее золотая медаль нужна индейцам племени Черная Рука, — а вот это его уже задело.
Римо стоял у пресс-центра и ждал, когда Джози будет выходить. Репортеры просили ее выйти наружу и сделать пару раз стойку на руках и «колесо», чтобы они могли поместить в газетах фотографии. Ведь она будет первой в истории Америки женщиной, завоевавшей золотую медаль в спортивной гимнастике. Проиграть завтра она могла, разве что только упав со снаряда и потеряв способность продолжать борьбу.
Когда Джози приблизилась к выходу, Римо преградил ей путь.
— Поздравляю, — сказал он. — Не сомневаюсь, что все твои соплеменники в резервации будут гордиться тобой, хотя ты забыла о них упомянуть.
Отбросив назад длинные чернью волосы, Джози уставилась на него, словно он был каким-нибудь охотником за автографами, вломившийся к ней в раздевалку.
— Ты был прав, когда говорил, что если я могу вырваться из резервации, то это могут сделать и они, — сказала Джози. — И теперь у меня, с помощью мистера Джозефса, появилась возможность стать известной.
— И заработать много денег, — добавил Римо.
— Правильно. И заработать много денег, что не запрещается ни одним законом. Может, мы с тобой еще увидимся. А сейчас меня ждут фоторепортеры.
Винсент Джозефс вышел вперед, и, когда она двинулась за ним, Римо протянул руку и легонько нажал ей пальцем чуть пониже спины.
Джози обернулась.
— Это еще что такое? — спросила она и вдруг ощутила какую-то страшную неловкость. Она понимала, что Римо только слегка прикоснулся к ней, однако ощущение неловкости почему-то не исчезало, а, казалось, разливалось по всему телу.
— Ты никогда не забудешь этого прикосновения, Джози, — сказал Римо. — Оно особенное. Когда бы и какое бы упражнение ты ни выполняла, ты будешь вспоминать это прикосновение. Ты вспомнишь о нем, когда вспрыгнешь на бревно, а когда вспомнишь, то поймешь, что бревно это вовсе не шириной в два фута, с красной полоской посередине. Ты всегда будешь помнить, что это обыкновенный кусок дерева шириной всего в четыре дюйма. И каждый раз, когда ты попытаешься запрыгнуть на него, ты будешь падать на свою прелестную попку.
Джози нахмурилась.
— Ты сумасшедший, — сказала она, не желая ему верить.
Тут к ней обернулся Винсент Джозефс.
— Эй, золотко, иди сюда! Им нужны фотографии. Сделай им стойку, сальто или еще чего-нибудь. Давай, покажи им, чемпионка!
Джози замешкалась.
— Вперед, Джози, — сказал Римо с холодной усмешкой. — Покажи им сальто, стойку. А заодно и мне, и твоим соплеменникам.
Джозефс схватил ее за руку и потащил наружу, а Римо, выйдя следом, развернулся и пошел прочь.
Позади раздался смех репортеров. Римо оглянулся.
Делая стойку, Джози не удержала равновесие и упала.
Фотографы ухмылялись, а Винсент Джозефс попытался обратить все в шутку.
— Это все нервы, ребята. Ну-ка, Джози, покажи ребятам!
Джози подняла глаза и встретилась взглядом с Римо. В глазах ее была тревога.
Она хотела было сделать «колесо» — детское упражнение, которое под силу любому школьнику, — но при этом тяжело грохнулась на землю.
Фоторепортеры снова засмеялись, а Римо пошел своей дорогой в общежитие, откуда они с Чиуном вскоре должны были отправиться в аэропорт на самолет до Лондона.
Глава семнадцатая
Они находились в номере на пятом этаже лондонского отеля «Дорчестерс Армс». Смит пытался завязать разговор, но Чиун безмолвно сидел на полу в центре комнаты, — руки сложены, взор устремлен в вечность, — а Римо не отрываясь смотрел по телевизору соревнования гимнасток.
— Итак, кончилось довольно неплохо, — сказал Смит. — Взрывные устройства обезврежены, а русские решили не выражать протест в связи с тем, что на Олимпийские игры без их согласия проникли наши агенты.
У него было такое ощущение, будто он обращается к пустой пещере. Чиун не пошевелился, даже глазом не моргнул. Римо продолжал смотреть телевизор. Комментатор, которого, очевидно, выбрали за луженую глотку, орал: «А теперь потрясающая неожиданность Олимпиады — Джози Литтлфизер! Эта краснокожая девушка продемонстрировала нам исключительное совершенство с самого первого момента, как только ступила здесь на гимнастическое бревно! Высшая оценка!»
И, вторя ему, зазвучал голос молоденькой девушки-комментатора, которая сама раньше была спортсменкой, но, похоже, успела забыть об этом, судя по потоку «ого», «ух, ты», «вот те на» и прочего, из чего в основном состоял ее комментаторский лексикон. «Совершенно верно, друзья, — подхватила она. — Вот это да! Ай да Джози! Теперь ей достаточно получить всего восемь баллов, чтобы обеспечить себе первенство в упражнениях на бревне».
"А получить «восьмерку» — это ведь совсем нетрудно, не так ли? — спросил комментатор- мужчина.
«Достаточно не упасть с бревна — и „восьмерка“ обеспечена», — ответила девушка.
— Вот как? — усмехнулся Римо, обращаясь к телевизору. — Посмотрим.
Смит покачал головой. Со времени возвращения из Москвы и Чиун и Римо вели себя весьма странно. Не поднимаясь с дивана, он подался вперед и через плечо Римо посмотрел на экран. Он увидел, как индейская девушка с волосами, собранными в узел, натерла канифолью ладони, затем подошла к гимнастическому бревну, положила на него руки и подтянулась на узкий деревянный брус. В тот же момент руки ее соскользнули, и она упала на маты, расстеленные вокруг снаряда.
— Вот так-то Джози! — воскликнул Римо.
Девушка вспрыгнула обратно на бревно, но на этот раз у нее соскользнула нога, и, тяжело плюхнувшись
