Он отказывался называть главу секретной организации иначе, нежели императором. На протяжении долгих веков Мастера Синанджу всегда служили только королевским домам.
Смит кивнул, но на лице его вдруг появилось встревоженное выражение.
— Что это такое? — спросил он Римо, указывая на другой конец комнаты.
— Ничего, — отвечал Римо. — Это дело Чиуна.
— Это же труп, — сказал Смит.
— Верно, — подтвердил Римо. — Это забота Чиуна.
Смит перевел взгляд на Чиуна, который поинтересовался:
— А вы не хотели бы приобрести компьютер?
Потом на корейском языке напомнил Римо, что никогда не следует обсуждать семейные дела в присутствии Смита.
— Теперь нам надо побыстрее убраться отсюда, — сказал Смит. — Ни в коем случае мы не можем позволить полиции раскрыть нас.
— Мы переедем, — сказал Римо. — Это свежий труп. И время у нас пока есть.
— Я надеюсь, что полиция и в самом деле придет сюда и заберет с собой этот их отвратительный, злобный, все стирающий компьютер, — заявил Чиун. Снова безмятежно улыбаясь, он обратился к Смиту: — Мы глубоко сочувствуем вам и вашим трудностям и готовы озарить лучами славы ваше досточтимое имя.
Смит начал было объяснять, но не мог оторвать взгляда от трупа. Римо и Чиун, похоже, вообще не обращали на него внимания, и Смит подумал, что, вероятно, благодаря жуткому мастерству, которым обладали эти наемные убийцы, смерть потеряла в их глазах свой реальный смысл. Однако наверняка он не знал и с грустью отметил, что это и не так важно. Он и сам уже по-настоящему не придавал столь великого значения таким понятиям, как жизнь и смерть.
— Ну, так какого великого деяния вы ожидаете от нас теперь? — жизнерадостно спросил Римо.
Смит заставил себя успокоиться, собрался и перевел дыхание.
— Римо, — начал он, — что вам известно о насекомых?
Глава третья
— Еще нет, мистер Перривезер, — сказал ученый.
— Ох, — разочарованно отозвался Валдрон Перривезер III.
— Вероятно, недели через три, сэр.
— Да, разумеется. А раньше никак?
— Боюсь, что это невозможно, сэр.
Перривезер вздохнул и еще раз взглянул в микроскоп.
— Нам нужно еще два поколения, сэр. По меньшей мере, — пояснил ученый.
— Понимаю, — кивнул Перривезер.
Он чувствовал дурноту. Дышать стало труднее, в груди теснило. Опять этот запах, он всегда вызывал у Валдрона тошноту и страх.
Биолог работал с ДДТ. Разумеется, он вынужден был это делать. Перривезер подошел к окну, пропускавшему лишь рассеянный свет благодаря тончайшей металлической сетке, покрывавшем стекло. Сквозь эту блестящую нейлоновую сетку не смогло бы протиснуться даже мушиное яичко. А снаружи был воздух, хороший чистый воздух. Перривезер вскинул обе руки и ударил в стекло.
— Нет! — завопил ученый, подскакивая к Перривезеру и отталкивая его от окна. — Что вы делаете? Да вы с ума сошли!
— Мне нужен воздух.
— Тогда воспользуйтесь дверью, — посоветовал ученый.
Он помог хозяину встать на ноги и подтащил его к выходу.
За дверьми лаборатории Перривезер оперся на мраморный столик, привезенный из царских покоев. Биолог поразился, увидев, как быстро Перривезер пришел в себя.
— А я было подумал, что у вас сердечный приступ, — сказал он.
— Нет. Это все ДДТ.
— В комнате его так мало, что даже мышку не отравишь, — сказал ученый. — Это поразительно. Я еще в жизни не видел, чтобы человек был так чувствителен к ДДТ, как вы. Но вы же знаете, я должен использовать его на этой стадии проекта. Вы же понимаете это?
— Понимаю, — подтвердил Перривезер.
— И пока мы не закончим, в лаборатории будет еще много и ДДТ, и других токсинов. Если, конечно, вы хотите, чтобы все было сделано как следует.
— Я понимаю, — снова кивнул Перривезер. — Продолжайте работу.
— Но я не буду дальше работать, просто не смогу продолжать, если вы когда-нибудь все-таки откроете окно в лаборатории, — сказал ученый. — Они должны находиться в запечатанном помещении.
— Делайте свою работу, я все понимаю, — сказал Перривезер.
— А когда мы добьемся успеха, нам надо будет занести все данные в компьютер, а потом уничтожить то, что мы создадим.
При этой мысли Валдрон Перривезер III внутренне содрогнулся. Но сумел хорошо скрыть свой душевный порыв.
— Конечно, — подтвердил он.
Он вынужден был так сказать. Ученый просто-напросто никогда не согласился бы работать над проектом, если бы Перривезер не пообещал ему уничтожить все, что будет создано.
Но Валдрон хорошо знал, что придет время, когда биолог уже не будет ему нужен, и тогда, злорадно думал Перривезер, он сможет с наслаждением и радостью выгрызть гнилые глазенки этого старика из его уродливой башки.
— Вы делаете великолепное дело, — заметил Перривезер с легкой ядовитой улыбочкой.
И уехал на очередную встречу с журналистами. Союз освобождения видов нанес новый удар.
Были задушены родители, имевшие пятерых детей.
Собственно говоря, не они являлись изначально основной мишенью Союза. СОВ пытался добраться до лаборатории Международной организации здравоохранения. Полиция преследовала членов Союза и, наконец, окружила в маленьком фермерском домике неподалеку от лаборатории, где они держали главу семьи и его жену в качестве заложников. Члены Союза передали полиции десять требований, обсуждать которые отказались, а когда требования удовлетворены не были, на глазах детей убили фермера и его жену.
Потом преступники попытались с оружием в руках пробиться через кордоны полиции. Ранили нескольких правительственных солдат, но были остановлены прежде, чем им удалось швырнуть несколько гранат, которые у них имелись. Пули полицейских достали их на переднем сидении автомобиля, принадлежавшего убитому фермеру.
Именно об этом событии и вещал Валдрон Перривезер III. И тележурналист был уверен, что на этот раз ему удастся припереть Перривезера к стенке.
— Я понимаю вашу позицию, как ведущего в Америке представителя борцов за сохранение дикой природы, — сказал репортер. — Но скажите, ради всего святого, как можно оправдать, пусть даже косвенно, убийство родителей на глазах их детей? Эти люди всего лишь хотели жить, ничего больше. Они не отравляли воздух. Собственно, боевики СОВ убили фермера, проводившего биологически чистое хозяйство. Он даже не применял пестицидов. Что вы скажете на это?
Гладкое лицо Перривезера казалось совершенно невозмутимым и спокойным, а глаза его светились, как будто он созерцал что-то приятное, вроде большого шоколадного торта.
— Я бы хотел немедленно выразить свой протест по поводу использования полицией штата автоматического оружия. Это была явно излишняя демонстрация силы, так как члены СОВ использовали только небольшие револьверы. Куда движется эта страна, если полиция запросто расстреливает граждан из автоматического оружия?
— Но они были убийцами, — сказал репортер.
— А кто признал их виновными? Разве был суд присяжных? Нет. Их судьей и присяжными стали стволы винтовок М-16. А что пытались сделать эти двое, у которых даже не было возможности предстать перед
