Доказательством этому был сам генератор лучей флюорокарбона. Лучи и его вывели из строя.
Окрыленные ученые обнаружили и другие побочные эффекты. Лучи высушили все растения и ужасным образом сожгли кожу живых существ. Она начинала пузыриться, потом чернела и отваливалась. Они заметили это, увидев, как бурундучок пытался выбраться из того, что было его шкуркой.
Кое-кто отвел глаза в сторону. Вид страданий живого существа заставил Римера Болта глубоко задуматься.
Если мы сможем сделать его мобильным и научимся целиться лучше, — подумал Ример, — то сможем торговать оружием. Или изобретем защитный экран. Или и то, и другое.
Будущее было неисчерпаемо. Как солнце.
Бюджет был увеличен в три раза, и через месяц был разработан прибор для наведения. Недостаток был только один. Можно было контролировать силу потока флюорокарбонов и размер окна в озоновом щите, но точности прицела добиться пока не удавалось. Можно было наводить луч не прямо над генератором, но было неизвестно, куда именно он попадет. То есть “Химические концепции” могли контролировать мощность фантастического источника энергии, но не могли направлять его в определенное место. Отдел маркетинга не мог развернуть бурной деятельности. Это все равно, что иметь машину, которая не заводится. Если не заводится, то и продать нельзя.
— И как далеко на сей раз? — спросила Кэти. Она обнаружила, что Болт опять использовал флюорокарбоновую пушку, так они стали называть генератор, без ее разрешения.
— Две-три тысячи миль, — ответил Болт. — Думаю, пора тебе модернизировать наводящий компьютер. Денег на это я достану.
— И где же мы открыли окно? — поинтересовалась Кэти.
— Не знаю точно. Где-то над Китаем или над Россией. А может, еще где. Узнаем, когда станет известно, что у кого-то вышла из строя электроника, или вдруг распространились кожные заболевания. Если это Россия, думаю, волноваться не стоит. Они не привлекают к ответственности за принесенные убытки.
Ример Болт был по-своему прозорлив. Россия не собиралась никого привлекать к ответственности. Она собиралась начать Третью мировую войну.
Он был стар. Даже для русского генерала. Он знал Сталина. Хоронил его. Он знал Ленина. Хоронил и его. Он их всех хоронил. Каждый из них в какой-то момент говорил ему:
— Алексей, что бы мы без тебя делали?
А Алексей Земятин отвечал:
— Думали бы. Надеюсь, думали бы.
Даже в самые суровые времена фельдмаршал Алексей Земятин говорил советским вождям правду в лицо. Одним словом, он называл их дураками. И они вынуждены были это слушать, потому что столько раз он спасал их жизни.
Когда Ленин после Первой мировой войны был вынужден сражаться и с Америкой, и с Англией, а сотни банд строили планы, как свергнуть коммунистов, Земятин развеял все тайные страхи вождя. Он тогда был секретарем кровавого диктатора.
— Боюсь, как бы все наши враги не объединились, — сказал ему Ленин. — Только это может нас погубить. Если они перестанут разбираться между собой, нам конец.
— Если только мы не поможем им создать единый фронт борьбы с коммунизмом.
— Никогда! — ответил Ленин.
Коммунисты надеялись только на то, что их враги будут драться друг с другом. Объединившись, они могли задушить молодую республику.
— Позволь мне обратиться к твоему уму, великий вождь. Если против тебя будет сотня банд, каждая со своим вождем и со своими идеями, будет то же самое, что было при царе. Сколько ни убивай, оппозиция остается. И тогда, как это уже было, одна из групп победит нас.
— Если такое и случится, то только потом. Сейчас мы должны бороться за свою жизнь, — возразил Ленин.
— Дурак ты, “потом” всегда наступает. Господь нам дал мозги, чтобы мы могли смотреть вперед.
— Алексей, куда ты клонишь? Не забывай, речь идет об архиважных вещах. Твоя жизнь тоже поставлена на карту.
— Вовсе нет, — ответил Земятин, который знал, как Ленину необходимы аргументы. Очень немногие отваживались с ним спорить. — Сегодня стреляют даже в Москве. ЧК уничтожила одну банду, но десятки-то остались. Почему?
— Потому что на каждой помойке своя зараза.
— Потому что они разобщены. У дерева может быть сотня ветвей, и все они рухнут, когда спилят ствол. Но от сотни семян одуванчика не избавиться никогда. Леса можно срубить, но ни на одной лужайке, даже перед царским дворцом, нельзя избавиться от всех одуванчиков.
— Но такая сила может нас раздавить.
— Если мы будем ею управлять, не раздавит. А кто лучше ЧК знает контрреволюционные группы? Мы не только соединим их все под одну крону, мы будем удобрять это дерево. Даже ветки подстригать. А когда понадобится, уничтожим их одним ударом топора.
— Это слишком опасно.
— По сравнению с чем, Ильич? — спросил Алексей Земятин.
В последующие годы стратегия, предложенная Земятиным, принесла невиданные успехи советской контрразведке, которая вызывала тайное восхищение даже у врагов. Этот гениальный ход дал России возможность выжить, но Земятин не пожинал лавров. Наоборот, он настоял на том, чтобы эти лавры достались основателю того, что позже превратилось в КГБ. Земятин отказался и от славы, положенной ему за спасение России от фашистской Германии. Когда все ликовали по поводу подписания Сталиным и Гитлером пакта о ненападении, Земятин сказал Сталину, что для России настали страшные времена.
— Как так? — изумился Сталин и подкрутил усы. Они встречались наедине, в кабинете, у диктатора хватало ума понимать, что он не может при посторонних позволить назвать себя дураком и оставить такого человека в живых. А смерти Земятина он никак не хотел.
— Затишье всегда говорит о грозящей опасности, товарищ Генеральный секретарь, — ответил Земятин.
— Но мы заключили мир с Гитлером! Капиталисты и Гитлер вцепились друг другу в глотки. Скоро мы будем контролировать половину территории Польши, наша граница будет укреплена, а ты говоришь о какой-то опасности.
— И опасность грядет, — ответил человек с холодными голубыми глазами. — Именно потому, что ты думаешь, что все в порядке. Думаешь, твои враги вцепились друг другу в глотки? Да, вцепились. Но раз ты думаешь, что все в порядке. Красная Армия тоже думает, что все в порядке. Солдаты будут преспокойно сидеть в казармах и ждать увольнительных, чтобы отправиться в кабак к девкам, а не готовиться к войне.
План Земятина состоял в том, чтобы за Уралом создать еще одну, тайную армию. Пусть немцы нападут. Пусть побеждают почти без боя. Мы тем временем к ним присмотримся. А когда они, уверенные в победе, дойдут до Москвы, мы уже будем знать их сильные и слабые места, и тогда-то выпустим вторую армию.
План был придуман в 1938 году. Пакт о ненападении, как и подозревал Земятин, оказался пустым звуком, и четыре года спустя продвижение фашистской армии было остановлено под Сталинградом. Немцы уже собирались взять город, но оказались окружены сотней дивизий тайной армии Земятина. Русские истребили Шестую армию вермахта, как саранчу на сжатом поле, и пошли на Берлин, остановившись только при встрече с американцами, двигавшимися с запада.
Земятин как всегда своих заслуг публично не признал, его дивизии называли армией Жукова.
Он переходил от одного вождя к другому, как национальное достояние. Чаще всего он призывал к осторожности. Алексей Земятин не верил в авантюры, как не верил и в то, что одна форма правления чем- то лучше другой. Он удержал страну от войны с Китаем. Каждого нового генерала он лично убеждал в том, что пока Россия не может представлять реальной угрозы для Америки, Третьей мировой войны не будет. Он настаивал на том, чтобы русское ядерное оружие имело три степени защиты, потому что больше всего боялся случайного удара. Поэтому узнав, что фельдмаршал Земятин готовится к Третьей мировой войне, Политбюро пребывало в ужасе. Генеральный сообщил об этом только самым доверенным лицам, но слухи
