— Капитан — он проводил церемонию, первый помощник, который замещал вас, и судовой врач — свидетель.
— А второй свидетель? На документе две свидетельские подписи.
— Нас в каюте было всего четверо.
Клей удовлетворенно кивнул: несомненно, подпись была подделана или добавлена позже. Еще одно нарушение закона. Он продолжил:
— А когда тот человек, Фрэнк, вам угрожал, врач при этом присутствовал?
Николь спрашивала себя, откуда ему стало известно имя помощника и что именно он ей угрожал.
— Да, он все видел. Все это происходило в каюте капитана и заняло всего несколько минут.
Клей поднялся и пересел в кресло напротив Николь. Он все еще не снял рабочей одежды. Вытянув длинные ноги в высоких сапогах, он лениво крутил в руке бокал, разглядывал напиток на свет.
— Я боялся, что получу именно такой ответ. — Его глаза встретились с глазами Николь, скользнули по обнаженной шее и остановились на глубоком декольте. Николь усилием воли подавила желание прикрыть грудь рукой.
— Судья прислал мне свод английских законов о браке, которые, наверное, до сих пор действуют и у нас. Здесь перечислены основания для развода, например, — он заглянул в книгу, — душевная болезнь, неспособность к деторождению. Я полагаю, ни один, ни другой пункт к вам не относятся?
Николь усмехнулась.
— Полагаю, что так.
— Тогда остается только одно — доказать, что вас принудили к этому браку. — Он не дал Николь перебить себя. — Именно доказать. Мы должны представить свидетельство того, что к вам применили силу.
— Разве моего слова недостаточно? Или вашего? Разве одно то, что я не Бианка Мейлсон, ничего не значит?
— Если бы в документе стояло имя Бианки, то значило бы. Но там стоит ваше имя.
Николь вспомнила, как поддалась охватившему ее желанию взбунтоваться против капитана.
— А врач? Он был добр ко мне. Разве он не может быть свидетелем?
— Я тоже на него надеюсь. Но он сейчас на фрегате, плывущем в Англию, — том самом, который грузился, когда пришел ваш пакетбот. Я послал за ним человека. Но прежде чем он вернется, пройдет несколько месяцев. А без свидетеля нельзя начать процесс. Я точно это знаю. — Он допил херес и поставил бокал на стол, ожидая ответа Николь.
Склонив голову, она внимательно рассматривала свои пальцы.
— Значит, до его возвращения вы связаны этим браком.
— Мы связаны. Дженни рассказала мне о том, что вы хотели стать совладелицей модной лавки, и о том, как вы работали по ночам, чтобы скопить денег. Я знаю, что мои извинения вам не очень-то помогут, но все же — простите меня.
Николь встала, положила руку на спинку кресла.
— Конечно, я принимаю ваши извинения, но мне хотелось бы попросить вас об одной услуге. — В глазах Клейтона появилось настороженное выражение.
— Все, что угодно.
— Поскольку мне придется задержаться в Америке, я хочу найти работу. Я здесь никого не знаю. Может быть, вы мне поможете? Я образованна, говорю на четырех языках. Мне кажется, из меня выйдет неплохая гувернантка.
Внезапно Клей поднялся и отошел в другой угол комнаты.
— Об этом не может быть и речи. По закону вы — миссис Клейтон Армстронг, моя жена, и я не позволю, чтобы с вами обходились как с наемной прислугой. Нет, пока не вернется врач, вы останетесь здесь. А потом мы поговорим о вашем будущем.
Николь удивленно подняла брови.
— Вы собираетесь решать мою судьбу?
— А почему бы и нет? Раз уж все так случилось, я несу за вас ответственность. — Он вдруг повеселел.
Николь вздернула подбородок.
— Это случилось не по моей воле и не по моей вине. Я хочу найти работу. Мне придется оплатить множество счетов.
— Счетов? Вам здесь что-нибудь не хватает? Я могу выписать из Бостона. — Увидев, что она, потупив глаза, водит пальцем по синему шелку юбки, он взял со стола бумагу. Это было ее письмо. — Полагаю, вы имеете в виду одежду. Еще раз простите, что я посмел обвинить вас в воровстве. — В его глазах появились веселые искорки. — Примите эти вещи вместе с моими извинениями. Как подарок.
— Но я не могу. Они стоят целое состояние.
— А ваше время, а все эти неудобства и испытания разве ничего не стоят? Я вырвал вас из дома, увез в чужую страну, оскорбил. Я тогда был вне себя от гнева. Несколько платьев — ничтожная цена за страдания, которые я вам причинил. Кроме того, на кой черт мне эти тряпки? А вы в них просто великолепны.
Ослепительно улыбнувшись, блеснув глазами, она опустилась перед Клеем в глубоком реверансе.
— Merci beaucoup, M'sieur.
Он протянул ей теплую, твердую руку и помог подняться.
— Я вижу, нога зажила.
Николь озадаченно взглянула на него. Рана была высоко на бедре, и ей было непонятно, как он мог узнать о ней.
— Не делала ли я чего-нибудь необычного прошлой ночью?
— Вы не помните?
— Помню только собак и как вы посадили меня в седло. Дальше — провал.
Он молча смотрел на нее, и этот взгляд так долго не отрывался от ее губ, что Николь залилась румянцем.
— Вы были очаровательны, — наконец произнес Клей. — А теперь — не знаю как вы, а я чертовски голоден. — Было совершенно очевидно, что у него нет ни малейшего намерения отпускать ее руку. — Я так давно не сидел за столом с красивой женщиной.
Глава 5
Мэгги постаралась на славу — большой овальный стол был уставлен самыми разнообразными блюдами: раковый суп, жареные голуби с рисом, крабы, приправленные пряностями, отварная осетрина, сидр и французские вина. Это изобилие удивило Николь, но для Клея в нем, по-видимому, не было ничего необычного.
Едва они сели за стол, как в саду послышались возбужденные детские голоса:
— Дядя Клей! Дядя Клей!
Клей бросил салфетку на стол и в два прыжка подлетел к дверям. Пораженная Николь увидела, как изменилось обычно мрачное лицо Клея, когда он услышал эти голоса. Он не улыбался — Николь еще ни разу не видела, чтобы он улыбался, но его лицо озарила радость. Он присел на корточки и протянул руки навстречу двум детишкам, которые к разбегу влетели в его объятия и повисли у него на шее.
Улыбаясь, Николь подошла и встала за спиной Клейтона. Он поднялся, продолжая держать детей на руках.
— Как вы себя вели? Хорошо провели время?
— О да, дядя Клей, — ответила девочка, глядя на него с обожанием. — Мисс Элен позволила мне покататься на ее лошади. А когда у меня будет своя лошадь?
— Когда у тебя ноги будут доставать до стремени. — Он повернулся к мальчику. — А ты, Алекс? Ты тоже катался верхом?
Алекс скорчил презрительную гримасу, давая понять, что лошадь — это так, пустяки.
— Роджер учил меня стрелять из лука.
— Правда? Скоро у тебя будет свой. Мэнди, хочешь лук со стрелами?
Мэнди не ответила. Она широко раскрытыми глазами рассматривала Николь и прошептала громким шепотом, слышным, наверное, даже в конюшне:
