— Посмотри получше, слепец!
Римо пригляделся — в палочках для еды был зажат твердый коричневый предмет, не имеющий крыльев. Римо уронил его в ладонь.
— Это еще что такое? — удивился он.
— Понятия не имею, — ответил Чиун, продолжая жевать орешки. — Не хочешь? — Он вежливо протянул руку Римо.
До Римо дошло, что он поймал палочками один такой орешек. Он отшвырнул его.
— Зачем ты это сделал, Чиун?! — сердито набросился он на старика. — Я почти ее поймал.
— О, какое разочарование! О, какая неудача! — насмешливо пропел Мастер Синанджу. — Может, мне лучше уйти, чтобы ты мог покончить с собой, не вынеся позора?
— Прекрати! — оборвал Римо и опустился на матрас.
Мастер Синанджу подошел к окну. Потом он вернулся к Римо, отвесил ему глубокий поклон и протянул руку.
— Что все это значит? — кисло отреагировал Римо.
— Вот предмет твоего вожделения, несчастный! — ласково произнес Чиун. На его сморщенной ладони недвижно лежала муха.
— Черт с ней, — досадливо произнес Римо. — Она мне больше не нужна. Она сдохла.
— Отнюдь, — возразил Чиун. — Она только оглушена. Я мух не убиваю.
— Ага, кроме как за деньги.
— Причем с предоплатой, — с улыбкой согласился Чиун. — Так ты отказываешься от моего скромного дара?
— Отказываюсь.
— А минуту назад ты так хотел поймать это несчастное насекомое!
— Я хотел сделать это сам! — раздраженно сказал Римо.
— Да пожалуйста! — воскликнул Чиун и подбросил муху вверх. Она расправила крылышки и несколько неуверенно описала круг. — Сколько душе твоей угодно.
— Ладно! — Римо ожил. — Только сиди тихо, пока я с ней не расправлюсь.
— Пока ты с нею расправляешься, как ты это называешь, позволь мне с тобой поговорить, сын мой.
— О чем же? — сквозь зубы процедил Римо. Он снова принял позу лотоса и окаменел, словно изваяние.
— Я потратил бесчисленные годы моей жизни на обучение белого человека чудесному искусству Синанджу, и что же? Я вхожу к нему в комнату и застаю его за совершенно бессмысленным занятием!
— Это не бессмысленное занятие. Это проверка мастерства — поймать муху палочками для еды. Самое главное — при этом ее не покалечить, понимаешь?
— Расскажи, расскажи! — произнес Чиун с деланным американским акцентом.
— Идею я почерпнул из фильма, который взял напрокат.
— Что еще за фильм? — с неподдельным интересом спросил Мастер Синанджу.
— Да вот этот.
Римо едва заметным движением тронул лежащий на полу пульт управления. В углу комнаты включился телевизор. Римо нажал еще одну кнопку — и заработал видеомагнитофон. Мастер Синанджу с нахмуренным лицом стал смотреть кино. Это была какая-то сцена из середины фильма: потный подросток полировал машину.
— Это Смит мне посоветовал, — признался Римо. — Он говорит: этот фильм ему напоминает нашу с тобой историю.
— Как это? — не понял Чиун.
— Там про итальянского мальчишку из Ньюарка, который знакомится со стариком-японцем, и тот обучает его каратэ.
Чиун сплюнул себе под ноги.
— Каратэ украдено у нас. Это не Синанджу!
— Я и не говорю. Но обрати внимание на совпадения: я тоже из Ньюарка.
— Это заслуга твоей матери, кто бы она ни была.
— Потом, Римо — итальянское имя. Я вполне мог бы быть итальянцем, как этот пацан в картине.
— А фамилия твоя — Уильямс. Совсем не итальянская!
— Да, но Римо — итальянское имя. Я понятия не имею, кто были мои родители, но тот факт, что меня назвали итальянским именем, что-нибудь да значит!
— Он значит только, что твои родители не сумели подобрать тебе достойного имени!
Римо нахмурил брови.
— Я бы просил тебя не говорить в таком тоне о моих родителях, — сказал он. — Может быть, они были хорошими людьми. Откуда мы знаем?
— Иногда лучше не знать — меньше разочарований!
— Я могу рассказывать дальше? Так вот, этот парень перебирается в Калифорнию и знакомится там со старым японцем — вроде тебя.
— Покажи мне этого старого японца! — попросил Чиун.
Римо убедился, что муха опять уселась на окно, и позволил себе шевельнуться. Он поднял с пола пульт и промотал пленку до того места, где появляется знаменитый актер восточных кровей.
— Видишь? — спросил он. — Вот он. Я же тебе говорю: он даже внешне на тебя похож.
Заметив презрительный взгляд Чиуна, Римо поспешил уточнить:
— Ну, немножко, конечно. Глаза похожи.
— Его глаза похожи на глаза японца, — фыркнул Чиун. — Если бы у меня были такие глаза, я бы выдрал их своими руками и раздавил каблуком.
Римо вздохнул.
— Ладно. В общем, он учит этого парня каратэ, и тот потом выигрывает в крупных соревнованиях.
— И чем же это похоже на нас? Мы в игры не играем, мы — ассасины! Я обучил тебя искусству Синанджу, от которого произошли все другие боевые искусства — причем путем бессовестного воровства! Я сделал из тебя ассасина. Я превратил твое тело в самый тонкий инструмент, какой только можно себе представить. Конечно, я сделал бы то же самое и с твоим разумом, но ты — белый, а мне не вечно жить на этом свете!
— Спасибо большое, — вставил Римо.
— Не за что. Сейчас я только рад, что решил не заниматься твоей головой, в которой происходит явная неразбериха. К примеру: я прошу тебя объяснить мне твое странное поведение, а ты рассказываешь мне убогий сюжет какого-то фильма. А я все еще жду вразумительного ответа!
— Я как раз к этому подошел.
— Мне уже за восемьдесят, так что поторопись!
— Этот японец, в частности, научил мальчишку ловить муху палочками для еды. В каратэ это будто бы считается признаком большого мастерства. Так вот, сам японец этому так и не научился за всю свою жизнь, а у парня получается всего через несколько уроков.
— Ему причитается конфетка.
— Вот я и подумал, почему бы не попробовать? — сказал Римо.
— Так я и знал, — грустно изрек Мастер Синанджу.
— Что ты знал?
— Что ты деградируешь.
— Вовсе нет!
— Отрицание — первый признак деградации, — серьезным тоном произнес Чиун. — Я тебе сейчас объясню.
— Только шепотом, — сказал Римо, снова подняв вверх палочки для еды, как антенну. — Вот она, опять летит.
— Каратэ из Дома Синанджу похитили корейцы. Разумеется, ленивые южане. Они скопировали движения, короткие пинки и рубящие удары рук. Это было вроде того, как дети играют во взрослых. Но в
