– Наполовину?
– Это мой американский племянник.
– У вас есть племянник в Америке?
– Его мать родом из нашей деревни. Отец был американским солдатом, принимал участие в войне.
Полковник Кьюнг сплюнул:
– Он совсем не похож на корейца.
– Обратите внимание на его глаза.
Полковник Кьюнг подошел поближе и поймал устремленный на него немигающий взгляд. В тусклом свете луны глаза выглядели совершенно черными. И мертвыми. От одного их взгляда брала оторопь. Казалось, это глаза мертвеца, который не захотел отказаться от жизни и уснуть вечным сном.
– Да, глазами он похож на корейца, – признал полковник, – немного.
Мастер Синанджу улыбнулся. Белый, напротив, еще больше нахмурился. Казалось, он прекрасно понимает, о чем речь.
– Как имя этого полукровки? – спросил полковник.
– Его зовут Ган Хо[17].
– Странное имя для корейца.
– Для полукровки вполне подходящее. А теперь я должен отбыть в мою деревню.
Полковник Кьюнг махнул рукой, приглашая их в джип. Мастер Синанджу со своим племянником расположились сзади. Полковник Кьюнг подъехал к блокпосту и, предупредив своих людей, чтобы они держали язык за зубами, взял курс на север.
Он был уверен, что никто не проболтается. Здесь каждый, при всей своей преданности режиму, больше всего опасался навлечь на себя гнев Синанджу.
Римо, устроившись на жестком заднем сиденье, легонько толкнул учителя Синанджу в бок.
– Почему Ган Хо? – спросил он по-английски.
Чиун пожал плечами:
– Ты же служил в морской пехоте. Тебе подходит.
– А эти выдумки насчет того, что я наполовину кореец?
– А почему бы и нет?
Римо скрестил руки на груди и ничего не сказал. Ему не улыбалось вновь очутиться в Корее. Все здесь было чужим, казалось, он попал на Луну.
Однако чем дальше дорога забирала на север, тем больше окрестности – деревья, зеленые холмы – напоминали пейзаж Новой Англии. Внезапно Римо осенило – так вот почему Чиун предпочитал Новую Англию: только там он чувствовал себя почти как на севере Кореи.
Глава 16
С такой опасностью Харолд У Смит в качестве главы тайной организации еще не сталкивался.
Смит сидел в своем кресле, устремив невидящий взгляд на безмятежную гладь пролива; время от времени он рассеянно протирал очки и все время напряженно думал.
Лишенный всех преимуществ, которые давало положение руководителя КЮРЕ, он сейчас находился на распутье. У Смита больше не было секретов от своего невидимого противника. Кроме одного.
Смит знал, что приобрел тайного врага.
В этом знании, не зафиксированном в компьютерной памяти, и заключалось его преимущество перед неизвестным оппонентом – на стороне хозяина кабинета был эффект неожиданности. Это было тем более важно, что Харолд В. Смит, оставшись без поддержки своей могущественной компьютерной системы, теперь готовился лично вступить в борьбу.
По трезвом размышлении эта затея представлялась не столь рискованной, какой могла показаться на первый взгляд. Его противник, похоже, классный компьютерщик, к тому же чуждый всякой сентиментальности, однако он, видимо, начисто лишен житейского здравого смысла – иначе Смита уже давно бы не было в живых.
Возможно, некий хакер-фанатик решил навязать ему свою волю, сидя перед монитором компьютера. Или это грандиозная шалость какого-нибудь выпускника Массачусетсского технологического университета, получившего доступ к компьютеру с коэффициентом интеллекта выше, чем у него самого.
Едва ли этот некто мог предполагать, что Харолд В. Смит способен наносить удары вне киберпространства.
С другой стороны, может, именно на это он и рассчитывал. И все было спланировано так, чтобы вынудить Харолда В. Смита выбраться из спасительной раковины офиса в клинике «Фолкрофт» и заставить играть в открытую.
В этом и состоял риск.
Смит снова принялся протирать очки, хотя голова его была занята совсем другим. С годами, по мере того как слабело его зрение, малейшая пылинка на стеклах очков причиняла ему головную боль. Глаза, привыкшие иметь дело с тончайшими соединениями, отказывались видеть даже сквозь микроскопическую пушинку.
Водрузив очки на достойный римского патриция нос, Смит повернулся к столу и включил монитор. Его
