солнечного луча.
— Не нравится мне все это.
— Не беспокойся, Римо. Для японцев все корейцы на одно лицо.
— Я не о том, — буркнул ученик.
В вестибюле им пришлось снять туфли и надеть комнатные тапочки. Поскольку Чиун не возражал, Римо последовал его примеру.
У стойки дежурного они получили ключи.
— Нам на пятый этаж, — бросил ученик, подойдя к лифту, где тоже стояли люди в пижамах с сонным видом постояльцев, а не служащих отеля.
— Странное заведение, — хмыкнул Римо.
— В оккупированной стране всегда странные порядки.
Выйдя из лифта на пятом этаже, Римо решил, что попал в морг.
Дверей как таковых здесь не было. Просто вдоль окрашенной в бежевый цвет стены тянулись люки, расположенные в два ряда один под другим.
— Он так и сказал: «пятый этаж»? — уточнил Римо, поглядев на ключ.
Чиун кивнул:
— Да. Пятый.
— Наши комнаты должны быть дальше по коридору. Пойдем.
Далеко идти не пришлось. Завернув за угол, Римо обнаружил ячейку, номер которой соответствовал цифрам на ключе. Ему досталась верхняя, а учителю — нижняя.
— Должно быть, это камеры хранения, — сказал Римо.
— Да уж, — нахмурившись, ответил старик.
Но пока они осматривались в поисках соответствующей двери, к соседней ячейке подошел японец в синей пижаме, открыл люк своим ключом и спокойно залез в ячейку, захлопнув за собой дверцу.
Спустя мгновение из-за дверцы донеслись приглушенные звуки музыки.
— Ты видел? — спросил Римо.
Он шагнул к своей ячейке и открыл ее.
Внутри все напоминало морг, за исключением того, что на дне лежали постельные принадлежности. Мягкий свет люминесцентных ламп озарял пространство клетушки. На постели лежала аккуратно сложенная пижама — вверх кармашком с пришитой эмблемой в виде солнечного луча. В дальнем конце ячейки в потолок непосредственно над маленькой белой подушкой был вделан телевизионный экран. Сбоку находились выключатели для света и телевизора.
— Я не буду здесь спать! — возмутился Римо.
— И я, — фыркнул Чиун. — Просто оскорбление какое-то.
Клерк в вестибюле терпеливо объяснил по-английски, что комнат у них нет. Только «капсуры».
— Что, что? — спросил Римо.
— Капсуры, — повторил Чиун.
— А что такое «капсуры»?
— Это капсура хотеру[2], — пояснил клерк. — Вез комнат.
— Верните наши деньги, — потребовал Римо.
— Извините, но вы открыри дверцу. Комната занята. Деньги не возвращаются.
— Комната? — взорвался Римо. — Да это просто ящик!
— Вы открыри дверцу, вы заняри место. Извините.
— Я свою не открывал, — заявил мастер Синанджу, радостно бросая ключ на стойку.
— Вы можете идти, — разрешил клерк.
— Без денег я не уйду, — стоял на своем Римо.
— Есри будете настаивать, я вызову порицию.
— Ну и вызывайте! — вспыхнул Чиун. — А мы отказываемся подчиняться вашим варварским обычаям.
— Нет, не надо, — потянул за рукав учителя Римо. И прошептал, понизив голос: — Нас ведь разыскивают. Ты что, не помнишь?
— Разыскивают не меня. Разыскивают какого-то усатого мошенника.
Римо вытаращил глаза. Затем, повернувшись к клерку, стоявшему с каменным лицом, он спросил:
— Послушайте, не могли бы вы рекомендовать нам хороший отель?
— Да. Этот отеру очень хороший.
— Какой-нибудь другой, — устало обронил Римо.
— У нас есть отдерение в округе Шинсайбаши.
— Там есть комнаты?
— Гостиничная сеть «Сорнечный руч» не имеет комнат. Мы предрагаем устарому путешественнику хорошую экономию.
— Когда мы вернемся, напомни, чтобы я повыдергивал у Смита один за другим все ногти, — проворчал Римо, надевая туфли.
Над международным аэропортом Осаки занималась заря.
— Ну и как мы туда проникнем? — поинтересовался Римо. — С помощью маскировки?
— Какая маскировка? — удивился Чиун. — Ищут усатого мошенника, а не меня.
— Будь уверен — они станут хватать всех корейцев подряд, а потом сортировать их. Ты же не с луны свалился.
— Тем не менее, с тобой или без тебя, я намерен взойти на борт первого же аэроплана, покидающего эту ненавистную землю.
Ученик почему-то встревожился.
— Может, если мы пойдем через разные входы...
— Чепуха! — фыркнул мастер Синанджу, направляясь к стеклянным дверям.
Римо поплелся следом. Нельзя сказать, что его беспокоила безопасность учителя. Нет, мастер Синанджу, вероятно, в одиночку расправился бы со всей службой безопасности осакского аэропорта, но тогда разгорелся бы международный скандал — именно то, чего так хотелось избежать Смиту.
Автоматические стеклянные двери раздвинулись, и Чиун вошел в здание.
Римо отсчитал по своим внутренним часам сорок пять секунд и двинулся следом.
Двери распахнулись и... Казалось, вот-вот раздастся автоматная очередь или по меньшей мере послышатся истошные крики. Но ничего подобного не произошло. Римо нахмурился. Странно, все очень гладко.
Поднимаясь на эскалаторе к северо-западному вестибюлю, Римо привел себя в боевую готовность.
Сойдя с эскалатора, он осмотрелся.
Невдалеке мелькнуло золотистое пятно. Это Чиун спокойно проходил через металлоискатель. Охранники едва удостоили его взглядом.
Пожав плечами, Римо решил больше не беспокоиться.
В этот момент стоявший у рамы металлоискателя охранник что-то злобно пробормотал.
— Я не понимаю по-японски, — произнес Римо.
В ответ охранник разразился целым потоком брани. Присоединился и его приятель, Римо окружили.
— Послушайте, у меня есть билет, — удивился Римо и сунул руку в задний карман. А напрасно: охранники решили, что он тянется за оружием, и вытащили свои пистолеты.
Римо попытался разрядить ситуацию.
— Посмотрите, я без оружия, — подняв руки, произнес он. — Мой билет находится в заднем кармане. О'кей? Билет. Задний карман. Не стрелять.
Один из охранников, очевидно, немного понимал по-английски.
— Стой! — крикнул он.
— Я стою. Ничего не делаю. О'кей?
— Стой! — повторил охранник.
— Я стою, — повторил Римо.
— Стой! — в третий раз прорычал охранник. К нему присоединились остальные. Они напомнили Римо
