— Имена пользователей во «Вратах рая» те самые, под которыми они действуют в нашей стране.
— Да неужели?
— Большинство их значится в местных телефонных справочниках, — добавил Смит.
— Похоже, что дураки, которые пытались взорвать Центр международной торговли, снова в деле, — проворчал Римо.
— Только не надо их недооценивать, — предупредил глава КЮРЕ.
— Получается, что мы запросто можем их переловить?
— Будем надеяться, — ответил Смит и услышал мерное гудение. — Пожалуйста, не вешайте трубку, — тотчас воскликнул глава КЮРЕ.
Римо узнал сигнал компьютера, извещавший о поступлении важного сообщения.
— Римо, кажется, есть кое-какие результаты. Спецгруппа окружила одного из подозреваемых в терроризме возле Южного вокзала в Бостоне. Сидит там на крыше и не собирается спускаться вниз. Он хорошо вооружен.
— А вдруг они его подстрелят?
— То-то и оно. Нельзя, чтобы его подстрелили прежде, чем он заговорит. Нам надо узнать, кто руководит новой террористической группой. Короче говоря, вы с Чиуном немедленно вылетаете в Бостон.
— Надеюсь, успеем, — отозвался Римо.
— Его зовут Мохаммед Али.
— Шутите?! И что с ним делать после того, как мы выудим из него информацию?
— Если облава пойдет успешно, то, дав показания, террорист станет бесполезен, — холодно произнес Смит.
Глава 18
Над белыми каменными стенами мечети возвышался алебастровый купол. К языческому, нечистому небу Гринбурга, штат Огайо, вздымались два величественных минарета. Божественную красоту мечети довершали мозаичные панно.
Все это Юсефу удалось разглядеть, пока египтянин с примесью крови крестоносцев (который к тому же, возможно, был законспирированным коптом) приближался к зданию по подъездной дорожке.
Дорога поражала блеском и чистотой. Собственно, все поражало блеском и чистотой.
Странно одно — местность вокруг выглядела совершенно безлюдной. Не видно было садовников, ухаживающих за растениями, несмотря на сумерки, нигде не было света. Казалось, все обитатели покинули мечеть.
Ощущалось еще что-то, Юсеф никак не мог найти этому определения — что-то такое... неуловимое.
— Как она называется?
— Мечеть аль-Бахлаван.
— Хорошее название.
— Да, истинно исламское, — согласился египтянин. Машина остановилась, пора было выходить.
— Почему же я до сих пор о ней не слышал?
— Скоро узнаешь почему.
— Это самая большая, самая величественная мечеть во всем христианском мире, — продолжал восхищаться Юсеф. — Я никогда ничего подобного за пределами Святой Земли не видел.
— Службы здесь не проводятся, — отрезал Джихад Джонс.
— Странно. Разве это не мечеть? Разве у нее нет величественных минаретов, указывающих дорогу в рай?
— Есть, конечно.
— Тогда скажи, почему там не молятся Аллаху?
— Я ничего тебе не обязан объяснять, еврей, кроме того, что Аллаху в здешней мечети служат по- другому.
И поскольку Юсефу Гамалю не нравилось, что человек — возможно, законспирированный копт, называет его евреем, он прекратил расспросы. В еврейском вопросе Юсеф становился очень чувствительным. К тому же под париком нестерпимо чесалось, и Гамалю хотелось побыстрее сбросить с себя свое отвратное одеяние.
Внутри мечеть оказалась еще великолепнее. Арабески, высокие потолки, приятный запах, который у Юсефа всегда ассоциировался с запахом мечети. Правда, пахло почему-то нежилым помещением.
После того как прибывшие сняли туфли и совершили ритуальное омовение, их приветствовал иранец Саргон, помощник Глухого Муллы.
— Салям алейкум!
— Да пребудет с тобой мир! — уважительно отвечали гости по-арабски.
— Тебя с нетерпением ждут, ибо ты хорошо поработал.
— Вот видишь? — Юсеф торжествующе обернулся к египтянину. — Я хорошо поработал. Меня не за что убивать.
— Мой двоюродный брат устроил резню почище, чем ты, — фыркнул тот. — А я вообще сотворю море крови.
— Но я ведь не отказываюсь убивать! Глухой Мулла найдет мне работу.
— Работы хватит вам обоим, — вмешался в разговор Саргон-Перс.
— Прежде чем встретиться с Глухим Муллой, я должен переодеться, — запротестовал Юсеф.
— Вас обоих оденут достойно, — произнес Саргон.
Гамаль не знал, что и думать. Посмотрев на свой цивильный костюм, Джихад Джонс слегка смутился.
— А что плохого в моей одежде? — спросил он.
— Она не подходит для твоей будущей работы.
— Он хочет сказать, что ты выглядишь как крестоносец, — фыркнул Юсеф.
— Плевал я на тебя и твои выдумки!
Гамаль злорадствовал: он все-таки сумел достать толстокожего египтянина!
В помещении, почти таком же стерильном, как операционная в больнице, им выдали странное обмундирование: зеленый комбинезон с западного типа ширинкой на молнии — от воротника до паха.
— Глухой Мулла ждет вас, — сообщил Саргон.
В молчании они надели черные ботинки и обмотали вокруг шеи зеленые в клетку каффьи.
Юсеф чуть не подпрыгнул от радости. Каффья была достаточно длинной, чтобы спрятать его недостойный мусульманина нос. Прекрасно! Возможно, теперь он добьется уважения египтянина.
Их провели в слабо освещенную прохладную комнату. У дверей и внутри помещения стояли огромные воины-афганцы с «АК-47» в руках. За кушаками у них торчали кривые турецкие ятаганы. Стражи стояли неподвижно как статуи, их черные глаза сверкали злобой.
— Это моджахеды из афганской организации «Талибан», — пояснил Саргон.
Юсеф кивнул. «Талибан» означает «Идущие к свету». Именно такие ребята сломали хребет русскому медведю.
Глухой Мулла сидел в небольшой нише за загородкой из зеленого стекла — цвета Красного моря на закате.
Едва лишь Юсеф и Джихад Джонс приблизились. Мулла поднял слуховую трубку и приставил ее к правому уху.
— Салям алейкум, мои шухада, — нараспев произнес он.
Юсеф Гамаль и Джихад Джонс опустились на колени. Именно для этой цели перед Глухим Муллой были расстелены ковры. Сердца вошедших учащенно забились. Их только что назвали шухада — титулом, которым именуют только мучеников, находящихся на пути в рай.
— Вы хорошо поработали во имя Аллаха, — добавил Глухой Мулла.
— Благодарим тебя, Амир аль-му'минин, — разом ответили оба, величая Муллу «Вождем правоверных».
