На металлизированную фольгу он не обращал внимания. Стальные балки — вот чего следовало опасаться. Они могли прорвать скафандр. Тогда он будет обречен.
Римо извивался, пытаясь увернуться. В поле его зрения попал кусок стальной перекладины. Извернувшись, он ухватился за нее и, увлекаемый инерцией движущегося тела, устремился прочь из зоны взрыва. Каким-то образом ему некоторое время даже удавалось опережать смертоносный вихрь. Затем, несколько изменив траекторию, он стал использовать перекладину как бейсбольную биту, отбивая ею подлетавшие обломки.
Наконец буря улеглась. Римо дрейфовал среди блестящих клочков майлара.
Он огляделся:
— Где «Атлантис»?
— Перешел на более низкую орбиту, — ответил Смит.
— А как же со мной?
— Спасательные операции в космосе в подобных обстоятельствах не предусмотрены, — сухо проронил Смит. — Это слишком опасно. Нельзя рисковать «Атлантисом».
Римо не верил своим ушам:
— Вот как? Не предусмотрены, значит? Значит, на этом и порешим?
— Римо, ведь вы с первого дня работы на КЮРЕ отдавали себе отчет в том, что рано или поздно вам, возможно, придется пожертвовать собой.
От осознания безысходности своего положения у Римо мерзко засосало под ложечкой.
— Смит... вы же не хотите оставить меня здесь умирать...
— Римо, у меня нет выбора.
— Подумайте о том, что скажет Чиун.
Смит молчал.
— ...о том, что он сделает, — добавил Римо.
— Думаю...
— Думайте быстрее, — поторопил его Римо. — У меня нет времени.
А затем Смит спросил:
— Римо, вы видите «Атлантис»?
— Ну.
— Слушайте меня внимательно. Майлар состоит из того же материала, что и солнечный парус, который улавливает потоки солнечных частиц, или солнечный ветер. Возможно, в недалеком будущем человек будет пилотировать летательный аппарат с солнечными парусами в качестве вспомогательных двигателей. Вы в состоянии дотянуться до какого-нибудь куска покрупнее?
— Можно попробовать. Здесь их хватает.
Оставалось лишь дождаться, пока достаточно большой фрагмент алюминизированной пластмассы окажется в пределах досягаемости. Забраковав два обрывка, Римо схватил третий, который наконец счел вполне подходящим.
Взявшись за край, Римо поднял его над головой, ногами уперся в прореху в нижней части полотна, которое натянулось подобно парусу.
— Развернитесь на солнце, — инструктировал его Смит.
Это было непросто. Римо чувствовал себя мотыльком, который путешествует на гонимом ветром листе. Наконец ему удалось направить парус на солнце.
— Что дальше.
— Теперь ждите. Это займет некоторое время. Я дам «шаттлу» ориентир. Грузовой люк у них будет открыт.
— Я ничего не вижу из-за этого паруса.
— Положитесь на командира.
Прошла, должно быть, целая вечность. Римо видел перед собой только кусок материала. Время от времени в глазах у него отражался свет далеких звезд. Его не отпускало ощущение полной неподвижности. Казалось, он навсегда завис в одной точке бесконечного пространства. Время словно остановилось. Практически не расходуя физической энергии, он дышал размеренно, делая не больше шести вдохов в минуту. Только чтобы поддержать жизнедеятельность организма.
В снабженном кондиционером скафандре Римо почувствовал, что обливается потом.
Когда густая тень поглотила его, Римо понял, что спасен.
— Порядок! — крикнул он.
— Невероятно! — выдохнул Смит.
— Эй, мы же здесь все настоящие профи, — почувствовав себя в безопасности, петушился Римо.
— Но у тебя должен был кончиться запас кислорода еще семь минут назад, — сказал Смит.
Римо схватил дистанционный распределительный пульт системы жизнеобеспечения, нашел порт подачи кислорода и подключился к нему. В скафандр начал закачиваться воздух.
— Передайте им, чтобы закрыли люк грузового отсека и включили свет, — крикнул он Смиту. — И еще — скажите Чиуну что я возвращаюсь домой.
Харолд В. Смит облегченно вздохнул:
— Понял. Конец связи. — В следующее мгновение створки люка захлопнулись, и Римо оказался в кромешной темноте. Наступила тишина.
Его вдруг осенило.
— Эй! Да я же теперь настоящий астронавт! Каково!
Генерал-майор Иона Станкевич явился на доклад к министру обороны России со своей секретной папкой и бутылкой водки. Министр изучал материалы, не забывая время от времени прикладываться к бутылке.
Закончив, он вперился в генерал-майора пристальным взглядом. Глаза его лихорадочно блестели.
— Вас можно поздравить, Станкевич.
— Благодарю вас. Но сейчас не время. Я выполнил свой долг Теперь вы должны выполнить свой.
Министр обороны кивнул и нажал кнопку. В кабинет вошли несколько охранников.
— Заберите этого олуха, — приказал министр. — Расстрелять его.
До Станкевича не сразу дошел смысл его слов. Наконец, опомнившись, он залепетал:
— За что? Почему?
— Если бы вы принесли мне это чуть-чуть пораньше, нас бы уже не было в живых. Слава Богу, что ваши документы попали мне на стол после того, как кризис миновал.
— Но... в инструкции Земятина ясно сказано, что, если это сверхмощное оружие когда-либо будет размещено...
— Кризис закончился. А с ним и ваша жизнь.
Станкевича вытащили из кремлевского кабинета. Вслед ему неслись насмешливые слова министра обороны:
— Да. Спасибо за водку. Весьма кстати.
В этот самый момент Станкевич вдруг словно прозрел: старая добрая большевистская Россия еще жива. Эта мысль согревала ему душу, пока большевистская пуля не оборвала его жизнь.
Глава 46
Прошла неделя. Чиун сидел в Замке Синанджу, занеся гусиное перо над пергаментным свитком, с четырех углов придавленном к полу нефритовыми пуговицами.
— Сын мой, опиши мне его глаза. Они были ужасны?
— Да не было у него никаких глаз. Он был похож на огромный алюминиевый зонтик.
— "Парасол". Это мы знаем, что «Парасол». А будущим поколениям будет невдомек, что это чудище имело земное происхождение. Салбьол говорил о солнечном драконе. И я, в назидание будущим поколениям мастеров, должен описать именно Солнечного дракона.
— Не было у него ни глаз, ни хвоста. И мне надоело об этом говорить.
— Что ж, придется мне прибегнуть к помощи собственного воображения, — сказал Чиун, поднося перо к пергаменту.
— Валяй, — проронил Римо.
