Когда предыдущий министр рыбного хозяйства ушел в отставку и стал премьером провинции Ньюфаундленд, многие тогда говорили, что новый министр Гилберт Хьюгтон последует его примеру и завладеет кабинетом премьера в свой родной Новой Шотландии. Но не таков был его план. Гилберт Хьюгтон принял портфель для более важных целей.
И тут же столкнулся с проблемой промысловых зон тихоокеанского лосося. Решительным ударом, который вынес его имя в заголовки газет, Гилберт Хьюгтон сделал то, что не посмел его предшественник: он круто срезал норму вылова в водах Британской Колумбии, Конечно, поднялся протестующий вой. Однако что было сказать ловцам лосося, когда в западных провинциях столько ловцов трески сидели без работы? Просто настало их время, вот и все.
Реакция, однако, была серьезнее ожидаемой. Все эти чертовы глупцы в Ванкувере — Гонкувере, как его называют теперь, когда там кишат все эти азиаты, — тоже завели эти дурацкие разговоры об отделении, как нечего делать. И все громче и громче.
Гилберт Хьюгтон понял, что перед ним встала проблема.
Решение он нашел не где-нибудь, а в Интернете. Однажды он получил приглашение на пробное тридцатидневное бесплатное участие в киберфоруме. Приглашение прислала организация с заманчивым названием «Школа корректирующих действий Госпожи Кали».
Как мог кто-нибудь узнать о его странных, но хорошо скрываемых вкусах, он не знал. Но услуга была анонимной. Не узнает никто, особенно его жена. Это был Божий подарок. Ведь с тех пор как он принял пост министра, пришлось отказаться от услуг госпожи Фурии.
Госпожа Кали приняла его в свою кибершколу без колебаний. Вскоре он уже испытывал эрекцию прямо за письменным столом и брал в офис несколько запасных трусов на случай эякуляции. Что случалось часто.
Вскоре он стал просить о личных встречах. Они ему были даны... в конце концов. Казалось, что ей приятно отвергать его, а ему было приятно быть отвергнутым. Еще острее стало удовольствие от выполнения его желания.
Он открыл ей свое сердце и свои тайны.
— Я хочу стать премьер-министром. Это цель моей жизни, — сказал он ей однажды, вылизывая ее выкрашенные в желтый цвет ногти на ноге, а она другой ногой играла с его мошонкой.
— Сперва тебе нужно взять под контроль кризис на обоих побережьях, — заметила она.
— Эти безработные рыбаки — это мой гроб.
— Дай им работу.
— Я не могу сейчас вновь открыть промыслы, — томно прошептал он, переходя к другой ноге. — Меня гнилыми помидорами закидают.
— Они моряки. Дай им работу от своего имени. Разве ты не министр океанов, как и промыслов?
— Да, но...
— Министр океанов должен держать под контролем свои владения. Если бы был способ вернуть рыбу на Грэнд-банку, разве не двинуло бы это вперед твою карьеру?
— Это так, — согласился министр.
— Такое средство есть, — тихо сказала она, приподняв его подбородок рукоятью черного хлыста.
Она говорила, а он слушал. Оказывается, есть такая технология. Дешево и тайно можно было собрать флот-призрак. А самое главное — уже был готовый козел отпущения, и тень подозрений не упала бы на министра промыслов и океанов, тайного поклонника Госпожи Кали — самого гениального и беспощадного тактика, которого он когда-либо знал.
Но теперь, после всего нескольких месяцев работы, этот флот уменьшился ровно наполовину, и эта половина погибла со всей командой.
Хьюгтон знал, что первым делом нужно сообщить Госпоже Кали об этом страшном поражении. И вряд ли она будет довольна.
С извращенной страстью он ждал ее недовольства...
Компьютерная система в его офисе была включена всегда. Он не пропустит ее приглашение, если оно придет.
Вызвав электронную почту, Хьюгтон быстро отправил такое письмо:
Пропустив текст через программу контроля орфографии, он отправил его по назначению. Госпожа Кали презирает орфографические ошибки и отказывает своим поклонникам в корректирующих наказаниях за такие мелкие проступки.
Ответ пришел почти сразу. Почему-то министр Хьюгтон не удивился. Иногда у него складывалось впечатление, что у этой женщины множество глаз, которые видят все вокруг практически одновременно.
Открыв письмо, министр увидел, что оно пусто.
— Черт бы ее побрал! — выругался министр. Неужели обязательно отказать ему даже в минимальной вежливости?
Он яростно набрал ответ:
И в тексте письма он точно посередине вставил набранное строчными буквами:
Целый час он в одиночестве ждал ответа. Затем снял трубку и привел в действие события, которые никак не укладывались в генеральный план.
Во всяком случае, в его генеральный план...
Глава 21
Генеральный секретарь ООН Анвар Анвар-Садат вернулся домой после изнурительного дня, наполненного резолюциями, говорильней и бессмыслицей в Совете Безопасности, и нашел электронное письмо, от которого сердце его подпрыгнуло в откровенной радости. Если бы члены международного сообщества могли видеть его в эту минуту сидящим перед голубым экраном компьютерного терминала, они бы ни за что на свете не узнали профиль дипломата, которого за глаза называли «старик — каменная морда».
Его смуглые черты сияли радостью. Пальцы прыгали по клавиатуре, которую он столько лет видеть не хотел. Его команды вводили за него функционеры — он был выше этого. Будучи сыном высокопоставленного каирского политика, Анвар родился, как говорит пословица, с серебряной ложкой во рту. До двенадцати лет, пока его не отправили в военное училище, его рука не прикасалась к этой ложке или к любой другой. Слуги кормили его с ложечки.
Но не здесь. Не в его тайном мире тайной любви и желаний. Здесь он сам двигал по коврику мышью и сам вводил в компьютер команды.
Сообщение было от Госпожи Кали, а в разделе «Предмет» значилось лишь одно слово — «Возможность».
