Глава 8
– Ее зовут Матушка Шелковица, – сообщил Римо из телефонной будки, что на углу вьетнамского рынка.
– Это фамилия? А имя? – переспросил Харолд В. Смит.
– Матушка Шелковица. Больше ничего сказать не могу. Держу пари, она из нелегалов! Хорошо бы ее депортировали на родину, а еще лучше – на Луну!
– А что скажет мастер Синанджу?
– На сей раз мне все равно! Пусть бесится и орет как помешанный! Пусть превратит мою жизнь в ад! Главное, чтобы эта старая дура исчезла из моей жизни раз и навсегда!
– Одну секунду, Римо.
Сидя у себя в кабинете, директор санатория «Фолкрофт» включил свой компьютер. Быстро набрав на клавиатуре слово «шелковица», Смит запустил программу поиска нужной информации.
Исходные данные были слишком скупы для какого-либо результата. Тем сильнее удивился Смит, когда на экране высветился целый абзац текста. Водрузив на нос свои любимые очки без оправы, он прочитал сообщение и бросил в трубку:
– Римо, похоже, вы правы. «Матушка Шелковица» и впрямь не имя, а что-то вроде прозвища.
– Я так и знал! А как же ее зовут?
– Судя по всему, Матушка Шелковица – некий исторический, а может, и мифологический персонаж древней Кореи. Предположительно она погибла в волнах прилива, но точно судьба ее неизвестна.
– И как давно это случилось?
– Приблизительно пятьсот лет назад.
– Что ж, наша ведьма достаточно стара, чтобы быть этой самой Матушкой Шелковицей, – кисло произнес Римо.
– Подозреваю, мастер Синанджу просто пошутил.
– А если мне удастся заполучить отпечатки ее пальцев?
– Если она действительно из нелегальных иммигрантов, то отпечатки окажутся абсолютно бесполезными, – отозвался Смит. – А если она въехала в страну легально, то депортации не подлежит.
– А что, если она северокорейская шпионка?
– Ну... Слишком уж притянуто за уши.
– Утопающий хватается за соломинку! – горестно воскликнул Римо.
И в тот же миг автооператор вежливо предупредил его, что для продолжения разговора следует опустить в таксофон еще одну монетку. Римо последовал доброму совету.
– А почему вы звоните с улицы, из таксофона? – спросил Смит.
– Не хочу, чтобы кто-либо знал о нашем разговоре.
– Возможно, вам придется смириться с тем, что эта женщина останется в вашем доме до тех пор, пока Чиун сам не захочет ее прогнать, – произнес Смит.
– Ага, хорошо вам говорить! Вы знать не знаете, что значит жить в одном доме с этой старой летучей мышью!
– Она называет меня брюзгой, – помедлив, проговорил Смит.
– Все лучше, чем милашка онанист, – буркнул Римо.
– Что вы сказали, Римо? – удивленно переспросил глава КЮРЕ.
– Да так, ничего особенного. Послушайте, я начинаю потихоньку сходить с ума. Может, у вас есть для меня какое-нибудь поручение? Буду просто счастлив разделаться с каким-нибудь террористом или мафиози!
– Увы, в настоящее время никаких поручений нет.
– Может, пошлете меня в какой-нибудь самый страшный район Вашингтона, где преступников – видимо-невидимо? Клянусь, я с радостью расчищу трущобы и притоны, а потом выкрашу все свежей краской!
– Там и без вас справятся.
– Да? Что-то не похоже, если судить по газетам. Город захлестнула волна преступности, с которой никто не может толком справиться!
Смит тяжело вздохнул:
– Подождите немного, я посмотрю, что там у нас имеется на сегодняшний день.
Таксофон «сожрал» полтора доллара мелочью, прежде чем в трубке вновь зазвучал голос директора «Фолкрофта»:
– Римо, вы слушаете? Вчера очень странным способом был убит человек.
– Вот уж чего-чего, а странных смертей вокруг – пруд пруди! Что вы имеете в виду, расскажи подробнее.
– Он упал на перекрестке Таймс-сквер и Седьмой авеню. Подоспевший полицейский обнаружил, что глаза и мозг его начисто выедены.
