передатчика не нашел. Маленькая пластмассовая коробочка, при помощи которой Сандакан должен был в случае необходимости вызвать войска, словно испарилась без следа.
Куда она запропастилась? Сибу воскресил в памяти события последних трех дней, но так и не вспомнил ни единого случая, когда он падал или ронял свой груз. Все это время коробочка оставалась у него под рукой, в кармане брюк. Может быть, она выпала оттуда, когда Сибу доставал платок, чтобы утереть пот с лица, или незаметно выскользнула из кармана, когда он опустился на землю во время одного из привалов? Вес и объем аппарата были незначительны; Сибу перестал замечать его уже через пять минут после того, как экспедиция вылетела на самолете из Темер-Лоха.
Теперь проклятая штуковина могла валяться где угодно.
А это значило, что он оказался в руках Стокуэлла, Чалмерса и проводника. Профессор издевательски предложил ему отправляться в обратный путь, но пробираться в одиночку сквозь джунгли было равносильно самоубийству. У Сибу не было компаса, а если бы и был, это ничего не меняло. Он привык к городской жизни, и единственными ориентирами ему служили таблички с названиями улиц и знакомые здания. Сибу Сандакану было бы проще нарисовать ракету и запустить ее на Луну, чем выбраться из джунглей целым и невредимым.
До сих пор ему удавалось скрывать от остальных свой все возраставший страх. Вчерашний спор был для него чем-то вроде проверки, которую Сибу успешно прошел, ни разу не повысив тон и скрыв дрожь в своем голосе, прежде чем ее заметили остальные. Они и без того считали Сибу слабаком, но если бы они догадались о его страхах, игра пошла бы совсем по другим правилам. Чалмерс был грубияном и задавакой и нипочем не дал бы Сибу покоя во время оставшейся части пути.
Впрочем, если бы мятежники вернулись, эта часть оказалась бы совсем короткой.
Сибу не испытывал особой горечи по поводу гибели двух американцев, хотя и понимал, какой переполох вызовет это известие, когда оно достигнет Соединенных Штатов. В первую очередь мысли Сандакана занимал ущерб, который будет нанесен его карьере в связи с потерей передатчика и вытекающими отсюда последствиями. Гермук Сайяр и его начальство с нетерпением ждут сигнала о том, что путешественники обнаружили уран, динозавра или любой другой объект, который правительство могло бы захватить, чтобы извлечь выгоду для страны. Их подвела халатность Сибу Сандакана — или подведет, если в этом проклятом лесу действительно есть что-то стоящее, — и он никак не мог рассчитывать на то, что его промах останется безнаказанным.
Его ждет возмездие, в этом нет сомнений, однако в гражданской службе Малайзии существовало множество видов и степеней наказания. Отставка считалось худшей из бед, тяжесть этого наказания усугублялась тем унижением, которое испытывал уволенный, вынужденный объяснять причины своего падения друзьям и родственникам. Сандакан знавал людей, которые совершали самоубийство и по меньшему поводу, но сам он не чувствовал ни малейшего желания расставаться с жизнью из-за работы, которая уже потеряна. Если повезет, он сумеет избежать понижения в должности, а может, даже выговора. Это будет зависеть от дальнейшего развития событий, от того, какой оборот примет путешествие и удастся ли экспедиции найти что-либо интересное.
Прежде чем Гермук Сайяр получит возможность наказать своего подчиненного, Сибу должен вернуться живым. В данное мгновение у него не было уверенности в том, что он сумеет это сделать. Ни малейшей уверенности.
Сибу понимал, что он должен присматривать за остальными — за Чалмерсом в особенности — и готовиться любой ценой спасти свою шкуру. Там, куда они идут, экспедицию могут подстерегать опасности, по сравнению с которыми угроза нападения мятежников окажется детской забавой. Сибу Сандакан не верил в легенды о Нагаке, но в диких джунглях водятся бесчисленные кровожадные хищники, и, пожалуй, ни один из них не отказался бы закусить вторым заместителем министра.
Все обернулось бы иначе, думал Сибу, будь он вооружен. Однако все оружие экспедиции находилось в руках Чалмерса, а он был не из тех, кто согласился бы делиться своими игрушками с «чертовыми желтопузыми».
Если я выберусь из этой передряги живым, пообещал себе Сандакан, уж я позабочусь, чтобы этого мерзавца лишили визы.
Однако первой и главной задачей было благополучное возвращение домой, и эта задача требована от Сибу всей сосредоточенности, какую только он сумеет проявить в ближайшие дни.
— И вовсе не нужно было меня бить, — сказал Римо Чиуну, отряхивая пыль с одежды.
— Легкое прикосновение, — отозвался мастер Синанджу. — Если бы ты был настороже, я бы не застал тебя врасплох.
— Ничего себе, врасплох! — рявкнул Римо, закипая. — Я слышал, как ты продирался сквозь джунгли, словно бизон. Видать, ты стареешь.
— Я намеренно позволил тебе услышать свое приближение, — сказал Чиун. — Твоя дерзость неслыханна, даже для белого человека.
— Дерзость, говоришь? Да ведь я испачкал из-за тебя всю задницу!
— Ты упал на лицо, — заметил Чиун. — Впрочем, если речь идет о тебе, особой разницы я не вижу.
— Ах, как остроумно! Должно быть, все эти дни ты сочинял пьеску для бродячих комедиантов, которых слушают стоя.
— Во всяком случае, мне удалось устоять на ногах.
— Зачем же ты проделал весь этот путь? Чтобы принять участие в раскопках?
— Я мастер Синанджу, а не какой-нибудь шахтер. Есть ли здесь драгоценности, которые стоит добывать?
— Может быть, — ответил Римо и повел плечом, морщась от боли, вызванной «легким прикосновением» Чиуна.
— Учитель должен время от времени устраивать экзамен своему ученику, — заявил кореец. — Между прочим, твои навыки оставляют желать лучшего.
— Ты бы посмотрел на тех, других.
— Я и посмотрел, — сказал Чиун. — Были ли у тебя трудности, когда ты их убивал?
— Не городи чепухи.
— Значит, ты пошел по простейшему пути. На ранних этапах овладения искусством воспитанники обучаются, повторяя элементарные упражнения. Дальнейшее развитие способностей требует самоконтроля, стремления к новым вершинам знания и умения, а также непрерывной тренировки.
— Должно быть, ты насмотрелся передач Салли Струтерс.
— Кого?
— Хочешь овладеть новой профессией? Оно и понятно. Нет такого человека, который был бы доволен своей работой.
— Ты говоришь непонятные вещи.
— Ладно, хватит об этом, — сказал Римо. — Итак, что же заставило тебя отправиться в дорогу?
— Я решил понаблюдать за тобой. Мне показалось, что ты еще не готов к серьезным делам.
— А я-то думал, что мастер Синанджу — лучший в мире учитель.
— Это очевидно. В своих способностях я не сомневаюсь, а вот твои...
— Огромное тебе спасибо.
— Не стоит благодарности. Поправлять ученика, когда этого требуют обстоятельства, — долг наставника.
— И это при том, что ты уже назначил меня преемником Верховного мастера. Что же я такого сделал, чтобы внушить тебе сомнения в моих силах, папочка?
— Пока ничего, если не считать простой небрежности. — Прежде чем продолжать, Чиун несколько секунд подбирал слова. — Я не уверен в том, что ты готов противостоять дракону.
— Что?
— Дракон может оказаться тебе не по зубам. Я не имел права поручать тебе дело, требующее участия Верховного мастера.
— О чем ты?
— Для борьбы с драконом нужны особые навыки. До сих пор в своих уроках я даже не упоминал о них. Я
