– Иоканаан был моим родственником, а не только предшественником, как ты выразился. И если есть человек, который обязан встать на его защиту, так это я. Но если вы его так сильно любили, если он занимал столь много места в ваших сердцах, почему вы не пришли ему на помощь, когда его арестовали? А если он был моим предшественником, не стоит ли мое слово его слова? Послушайте меня и забудьте о мести!
Иисусу не удалось их переубедить. Они стояли и пристально смотрели на Иисуса, но он спокойно выдержал их взгляды. Понимая, что он не изменит своего мнения, они пробормотали, что должны посоветоваться со старшими, и разошлись. Иисус остался в одиночестве. Еще одна проблема! Вскоре по городам и селениям Галилеи, оповещенным учениками Иоканаана, разнесется призыв к убийствам. Прекрасная возможность погубить Иисуса! Иисус вернулся в город, думая, что должен как можно скорее покинуть Капернаум, хотя его ученики еще не собрались. Если он останется в Капернауме, ему придется иметь дело с разгоряченной толпой, которая будет требовать, чтобы он возглавил восстание. Подойдя к дому Симона-Петра, Иисус увидел Андрея, сидящего на корточках на пороге. Раз Андрей вернулся, значит, и Симон-Петр был дома. В одной руке Андрей держал луковицу, в другой – хлеб. Он, конечно, не мыл рук перед едой. Едва завидев вдали Иисуса, Андрей бросился ему навстречу, продолжая держать луковицу и хлеб.
– Учитель! – воскликнул Андрей, крепко обнимая Иисуса.
Первое проявление нежности за очень долгое время. Иисус чуть отстранился.
– Где твой брат? Где остальные? Мы должны покинуть Капернаум как можно скорее.
– Симон-Петр спит, – ответил Андрей.
Не успели Иисус и Андрей войти в дом, чтобы разбудить Симона-Петра, как возбужденные голоса заставили их обернуться. Еще одна группа людей пришла, чтобы изложить Иисусу свои требования. Иисус вышел на улицу, а Андрей наблюдал за происходившим из дома.
– Мир вам, – сказал Иисус.
– Учитель, – заговорил толстощекий молодой человек. – Язычники должны заплатить за кровь Иоканаана.
– Никто не имеет права вершить правосудие от собственного имени, особенно ради мести за святого человека.
– Ты отрекаешься от Иоканаана? – спросил молодой человек. являющийся, по-видимому, глашатаем.
– Я вам уже говорил, что зло, совершенное во имя добра, наносит добру непоправимый вред, – сказал Иисус. – Если кто-то и должен ответить за смерть Иоканаана, так это тот, кто приказал казнить его Можете ли вы добраться до этого человека? Нет. Вместо него вы предлагаете пожертвовать невинными. А это убийство.
– Невинных язычников нет! – выкрикнул молодой человек а остальные горячо вторили ему.
– Вспомните слова нашего Господа! – возразил Иисус с плохо скрываемым раздражением. – Если один человек становится врагом другого и наносит ему смертельный удар, не проявляйте милосердия, но очистите Израиль от греха невинно пролитой крови. Вот что говорил Господь. Но Он никогда не говорил, что вы можете пожертвовать человеком, Его созданием.
На лицах пришедших читалось недоумение.
– Помните также, что не только ваши руки сжимают меч. Убийство римлянина повлечет за собой ответную месть. Ваши мечты не только не сбудутся, но вы к тому же заплатите за кровь Иоканаана потоком иудейской крови. Разве вы этого хотите добиться? Я вам также уже говорил, что римляне не в ответе за смерть Иоканаана. Это Ирод отдал приказ убить его. Расходитесь по домам и подумайте над тем, что я вам сказал.
Они ушли в смятении. Проснувшийся Симон-Петр слышал разговор, оставаясь в глубине дома.
– Теперь вы понимаете, почему мы должны покинуть Капернаум немедленно? – спросил Иисус. – Вам известно, где остальные?
– Мой старший сын час назад видел Фому и Нафанаила. Они шли к реке, чтобы искупаться и привести себя в порядок, – сказал Андрей.
– Пошли за ними своего сына. Пусть он им передаст, что мы будем ждать их в порту, там, где причалена твоя лодка. И скажи своим домашним, чтобы они говорили остальным: следует как можно быстрее идти в Вифсаиду-Юлию.
Когда пятеро мужчин добрались до порта, выяснилось, что Иоанн, его брат Иаков, Матфей и Иаков, сын Зеведеев, тоже вернулись, все по одной причине: через четыре дня наступала Пасха, и они хотели провести ее вместе с Иисусом. Недоставало только Фаддея, Иуды, Филиппа, Искариота, Симона Зилота и Варфоломея. Андрей высказал предположение, что они, вероятно, вернутся к вечеру, и предложил подождать их. Однако Иисус велел немедленно ставить парус и садиться в лодку. День был ветреный, и суденышко помчалось на восток.
– Мы проведем Пасху в Вифсаиде-Юлии? – спросил Матфей.
– Вполне возможно, – отозвался Иисус. – Я не хочу, чтобы меня по десять раз на дню просили возглавить мятеж, чтобы отомстить за смерть Иоканаана.
– Почему ты думаешь, что люди Вифсаиды не станут просить тебя о том же?
– Потому что у них не будет такой возможности. Как только мы прибудем в город, мы сразу же отправимся в горы.
Прибрежные селения превратились в цепь из золоченых точек.
«И вновь, – подумал Иисус, – мне приходится скрываться, чтобы избежать роли, которую мне хотят навязать».
Одни ученики спали, другие были погружены в раздумья. И только Фома с подобием улыбки на устах встретил взгляд Иисуса.
– Ну что же, – заговорил Фома, – не хочешь ли ты спросить, как у нас все прошло?
– И как же все прошло?
– Я окрестил старика, а Нафанаил – чету молодоженов.
– Ты окрестил только одного человека? – недоверчиво спросил Симон-Петр.
– На самом деле он хочет сказать, что убедил окреститься только одного человека, – поправил Фому Нафанаил. – Многие приходили с просьбой окрестить их во имя Иисуса. И он, разумеется, их крестил. Но он не скажет сколько.
– Сколько? – спросил Иисус.
– Совсем мало, – ответил Фома. – Если вспомнить обо всех тех римлянах, которых я не окрестил.
– А я окрестил шестьдесят одного человека! – сообщил Андрей, и Симону-Петру пришлось толкнуть брата локтем, напоминая ему о скромности.
– Полагаю, что вы окрестили многих, – сказал Иисус.
– Сегодня в море много рыболовов, – заметил Иоанн, глядя за корму.
– Да, целая армада, – согласился Матфей.
– Никогда не видел ничего подобного, – удивился Симон-Петр.
Иисус выглядел озабоченным. Действительно, в море было слишком много лодок. И люди, находившиеся в них, явно не ловили рыбу: они следовали за Иисусом. Некоторые, на более быстроходных лодках, даже опережали их. Дети и старики, женщины, девушки и юноши, больные и здоровые мужчины… Половина Капернаума направлялась в Вифсаиду-Юлию. Когда Иисус ступил на землю, его окружила такая плотная толпа, что он едва мог идти. Люди окликали его, а поскольку все говорили одновременно, каждый пытался перекричать остальных. Полная сумятица! И все же Иисус неуклонно шел вперед. Они спешили за ним, отчаянно жестикулируя и хватая за платье. Слепой мужчина упал, и толпа едва не затоптала его. Иисус помог мужчине подняться и осмотрел его. Слепота была вызвана запекшимися гнойными выделениями. Иисус промыл ему глаза, и мужчина прозрел.
– Свет! – закричал мужчина, и толпа радостно подхватила его крик.
Иисус чуть было не потерял равновесие, так сильно его толкали. Он заметил женщину, согнувшуюся вдвое из-за ревматизма. Иисус попытался усадить ее, но она упала, став похожей на смешную куклу. Иисус сзади схватил женщину в охапку и велел Симону-Петру тянуть ее за ноги. Они принялись тянуть каждый к себе. Женщина кричала от боли.
