гарнизоны не в состоянии защитить их от банд грабителей! В стране начинается анархия! — взревел он.
Он приблизил свою массивную голову к Нефертепу:
— Мы лишимся власти и роскоши, которой мы сейчас наслаждаемся, уже завтра, если жителям страны Куш взбредет в голову нас завоевать! — Его голос стал таким низким, что скорее напоминал рев носорога.
Великий жрец остался бесстрастным — это было именно то, что он желал услышать.
— Значит, Ай не выполнил своего обещания? — спросил Нефертеп, накладывая и себе говядины.
Хоремхеб засунул в рот чуть ли не половину лепешки, и сок от лука-шалота потек по его румяному подбородку и по пальцам.
Он повернулся к слуге, который подбежал к нему с чашей для омовения рук, а еще один слуга спешил к гостю с кувшином и куском тонкого полотна. Военачальник протянул руки над чашей, и второй слуга стал поливать их ароматизированной водой с небольшим количеством сока агавы. Хоремхеб провел пальцами по губам и, умывшись таким образом, вытер лицо и руки полотном и продолжил обжираться.
— Хотя Ай прекрасно знает свою дочь, он ошибся. Я считаю, что Нефертити намерена продолжить политику своего супруга. Она хочет убедить всех в том, что он воплотился в ней. Нефертити думает только о сохранении культа Атона. Настоящая жрица!
— Культ Атона… — повторил Нефертеп. — Но откуда ты знаешь?
Хоремхеб улыбнулся:
— От своей жены. Еще я узнал, что сразу после погребения своего мужа Нефертити собирается воздвигнуть под защитой армии храм Атона в Гелиополе.
— Храм Атона в Гелиополе! — завопил Нефертеп. — Нет, эта женщина сошла с ума! Да она же может спровоцировать бунт!
— Моя жена — возблагодарим Амона! — убедила ее не делать этого, — заявил Хоремхеб, проглатывая кусок говяжьего филе. — Мутнезмут не интересуется политикой, но кое-что ей известно, и она обладает здравым смыслом.
Его губы блестели от жирного соуса. Сейчас они были цвета розового коралла и контрастировали с бронзовой кожей.
— Твой повар настоящий искусник! — воскликнул Хоремхеб. — Я бы хотел, чтобы он давал уроки моему.
В данный момент меньше всего волновали Нефертепа мысли о еде. Ошеломленный чудовищным намерением Нефертити построить храм Атона в Гелиополе, он все еще качал головой.
— Нефертити всецело поглощена тремя идеями, — снова заговорил Хоремхеб. — Она стремится сесть на трон, править так, как правил ее супруг, и отомстить Сменхкаре. Она ненавидит регента, он вызывает у нее безграничное омерзение. Не только потому, что он отнял у нее привязанность мужа, но и потому, что подозревает его в благожелательном отношении к традиционным культам. И к твоему тоже.
— Да, это вряд ли поможет управлять царством, — заметил Нефертеп. — Но как объяснить то, что Ай забыл о своих обещаниях укрепить армию? Ведь Нахтмин — его двоюродный брат. Он мог хотя бы проявить родственные чувства.
Взгляд Хоремхеба, похожий на взгляд саламандры, остановился на великом жреце.
— Мне кажется, я знаю причину его забывчивости, — сказал военачальник, пережевывая очередной кусок. — Он боится, что армия станет слишком могущественной. Он скорее пожертвует провинцией, чем поставит под угрозу власть монарха.
— Значит, все как прежде, — сделал вывод Нефертеп.
— Если я не ошибаюсь, вы все — я имею в виду жрецов — это уже поняли после беседы с Уадхом Менехом.
Нефертеп догадался, что у Хоремхеба были свои шпионы во дворце, так как он знал об этой встрече.
— Мы поняли то, что касается культов. Насчет всего остального мы остаемся в неведении.
Хоремхеб заканчивал прожевывать последний кусок говядины.
— Чего ты ждешь от меня? — спросил он так неожиданно, что этим вопросом застал врасплох великого жреца.
Нефертеп понял, что ошибался. Ни вино, ни изысканные блюда не притупили бдительности военачальника. Несколько птичек и немного вина не могут заполнить внутреннее пространство гиппопотама.
— Мне достаточно того, что ты оказываешь мне честь, приняв мое приглашение, и позволишь насладиться живостью и остротой твоего ума, — ответил с улыбкой Нефертеп. — Я понял, что армия так же ущемлена, как и священнослужители. Меня интересовало, как такой герой, как ты, оценивает ситуацию.
— Все отвратительно.
Слуги ждали от своего хозяина знака убирать со стола, а получив его, одни из них быстро убрали посуду, другие вытерли стол влажными тряпками и подали сотрапезникам мяту, чтобы они могли ее пожевать. После этого слуги принесли большое блюдо с разрезанным арбузом, красными финиками и первыми фигами.
— Если мы снова будем терпеть неудачи, — сказал Хоремхеб, — виноват в этом, естественно, буду я.
— Нам остается надеяться на дар Сехмет, — произнес великий жрец.
При упоминании жестокой богини-львицы, орудия божественной мести, улыбка сошла с лица Хоремхеба. У всех жителей Долины имя этой богини вызывало дрожь.
— Но… разве она не уничтожает врагов Солнца? — заметил военачальник.
— Она Око Ра! — ответил Нефертеп. — Она следит за Великим Равновесием.
Хоремхеб вздрогнул, подумав о схожести Ока Ра и Нефертити. Несмотря на эти мысли, он положил себе четверть арбуза и осторожно откусил кусочек.
— Сейчас мы приносим ей особые жертвы, — сказал Нефертеп, заметив беспокойство военачальника.
Его воины уже докладывали ему об активной деятельности вокруг храма в Мемфисе, где богиня Сехмет была покровительницей.
— А как ты думаешь, что произойдет? — обеспокоенно спросил Хоремхеб, беря сразу две фиги.
— Я не знаю, — ответил Нефертеп тоном человека, которому известно все.
— Царский совет передал ей все полномочия, — сказал военачальник. — Он никогда ее не отстранит.
Нефертеп обратил к собеседнику свое спокойное и загадочное лицо.
— Боги не любят, когда ими пренебрегают слишком долго.
Хоремхебу понадобилось какое-то время, чтобы осмыслить услышанное.
— Воины тоже, — наконец сказал он.
В зарослях смоковниц замолкли птицы. В небе цвета индиго, словно молнии, мелькали первые летучие мыши, проглатывая запоздавших насекомых и первых ночных бабочек.
Хоремхеб поблагодарил хозяина дома и сказал, что ему пора отдыхать. Как и все военные, он рано ложился спать. Члены его эскорта, досыта накормленные слугами, уже ждали у дверей, куда Нефертеп проводил своего гостя. Приблизился носильщик факела. Хоремхеб задержал красноречивый взгляд на жреце, как бы говоря о том, что он понял, почему упоминали Сехмет. Нефертеп ответил ему тенью улыбки, и мужчины расстались, пожелав друг другу спокойной ночи.
На рассвете слуга из дома Нефертепа оседлал мула и отправился в путь с тремя лаконичными посланиями. Сначала он направился в Ахетатон, самый ближний город, где навестил Пентью. В переданном ему послании говорилось:
Следующий адресат — Хамер из Гелиополя — получил такое послание.
