– По правде говоря, сир, она скорее дала мне повод для волнений. И я не знаю, что бы со мною сталось, если бы не госпожа де Бовуа.
– Что же она сделала?
– Когда олень убегал, – объяснила Мари де Брезе, – он помчался прямо на этих двух дам, находившихся в арьергарде. Я видела, как лошади поднялись на дыбы, но госпожа де Бовуа, сохранив присутствие духа, сумела сама подать в сторону и отвести коня госпожи де Вреден. Зверь пронесся на волосок от них.
Никто из охотников, поглощенных преследованием оленя, этого происшествия не заметил. Все бросились превозносить Жанну.
– Она спасла мне жизнь!
– Жанна – наш ангел-хранитель, – промолвил король. – А теперь давайте ужинать.
– Вы должны поставить свечку святому Губерту, – сказал отец Эстрад Маргарите Вреден.
– А вторую – святой Жанне! – воскликнула фаворитка.
Жанне досталось место рядом с отцом Эстрадом. Пользуясь тем, что общество с увлечением внимало скрипке игравшего в глубине залы менестреля, священник тихонько спросил:
– С этим молодым человеком вы положите конец вашему вдовству?
– Хочу надеяться.
– Вы давно с ним знакомы?
– Несколько месяцев, – сказала она, солгав без малейших угрызений совести.
– Я не слыхал этой фамилии и, соответственно, не знаю эту семью. У него есть состояние?
– Мне кажется, да.
– Вам известно, как любит вас король. Я молю Небо, чтобы вас не ввела в соблазн красивая внешность совершенно неизвестного человека. Наш государь будет очень расстроен.
Она вновь осознала, какие опасности сулит близость к солнцу, и вспомнила сказание об Икаре. Сейчас все кинутся разузнавать что возможно о фамилии де л'Эстуаль и, не найдя ничего, насочиняют сотню бредовых басен.
Как только подали десерт – восточные финики, доставленные из Марселя, – король объявил, что охота его утомила, и почти сразу удалился в свои покои. Остальные, пожелав ему доброй ночи, тоже быстро разошлись.
Жаку и Жанне отвели две спальни в одном из крыльев замка, который фактически служил государственной резиденцией с 1422 года, иными словами – с той поры, когда тридцать пять лет назад в Труа был заключен договор, лишивший наследства младшего сына Изабеллы Баварской, с ее согласия объявленного незаконнорожденным. Карл был тогда всего лишь 'королем Буржа', так его называли, хотя царствовал он в Турени, Берри, Пуату, Лангедоке и других провинциях юга.
– Мне кажется, что я переодетый агнец, затесавшийся в стаю волков, – шутливо сказал Жак, когда они закрыли за собой дверь. – Они не перестали бы выспрашивать меня, если бы король не положил предел их любопытству. Разумеется, я не хотел бы, чтобы меня считали новым фаворитом Карла.
Жанна сделала вид, будто не понимает опасений Жака.
– Возможно, ты не знаешь, – продолжал Жак, – но подобная привилегия весьма опасна. Мы, банкиры, очень хорошо об этом осведомлены. Около тридцати лет назад два самых влиятельных королевских фаворита, Пьер де Жиак и Ле Камю де Больё, были убиты по наущению Ришмона, брата Иоанна Бретонского, и, возможно, при пособничестве Иоланды Арагонской, тещи короля. Еще один его фаворит, Жорж де Тремуй, также был убит – опять по приказу Ришмона и Иоланды Арагонской. Зачем ты привезла меня сюда?
– Король хотел на тебя посмотреть, – испуганно ответила она.
Он кивнул и начал было раздеваться, как вдруг в дверь постучали. Удивленный Жак открыл: это оказался Жан де Шевийон.
– Его величество призывает вас, а также баронессу де Бовуа к себе в опочивальню. Соблаговолите следовать за мной.
Ошеломленные, они шли за главным конюшим по бесконечным коридорам замка, пока не оказались в крыле, где находились королевские покои, выходившие в сад. Шевийон кивнул двум стражам, охранявшим вход в коридор, постучался в королевскую дверь, дождался ответа и вошел.
– Сир, ваши гости.
– Очень хорошо, оставьте нас, – сказал Карл VII.
В длинном халате из зеленой шерстяной ткани и домашних фетровых туфлях, он сидел перед огнем, а рядом стоял кувшин с вином.
– Садитесь, – пригласил король. – Вы сильно заинтриговали двор, Жак. Манеры у вас куда более утонченные, чем у большинства наших мелких дворянчиков. Это удивляет, поскольку никто не знает вашего имени. Значит, вы банкир?
– Да, сир.
– А ваш отец?
– Тоже банкир.
– Штерн? Именно так? – спросил Карл.
– Да, сир.
Король на секунду задумался, а затем отхлебнул вина из бокала.
